Возвращение Мубада в Хорасан
Как прекрасен Хорасан, край, самой судьбою предназначенный для счастья и благоденствия! В Хорасане поднимается поутру солнце и оттуда начинает свое шествие над землей, в Хорасане цветут пышные сады и зеленеют тучные нивы, плавно текут полноводные реки, гордо стоят богатые города. А среди них особенно хорош город Мерв, утвердился он на берегах чистой речки, подобной райскому ручью Каусару*, так она освежает и услаждает воздух в городе и во всей округе. Царь Мубад очень любил свою столицу. Как только вернулся он домой, тотчас вышел на крышу дворца, воссел там вместе с Вис, словно Солейман* с Билкис* (вы ведь помните, что крыши восточных жилых домов плоские, в теплое время года на них проводят много времени: отдыхают, спят, занимаются своими делами). Оглядел он окрестности — цветет земля! А рядом с ним сидит царственная супруга красоты несказанной, от реки влажный ветерок веет — преисполнилось сердце шаха довольства и гордости, он повернулся к жене и ласково сказал:
— Посмотри вокруг: весь мир в цветении, словно твои ланиты! До чего же прекрасен Мерв, он как чистое золото, как вечный цветник, краше которого не найти! Скажи, разве не лучше он Махабада? По мне, так в тысячу раз лучше и красивей, ведь Мерв подобен раю, Махабад пред ним никнет и вянет, как твой Виру никнет предо мной. Согласись, что я прав!
Но Вис, одержимая своей страстью, отбросила учтивость и осторожность, а с ними и скромность, она дерзко сказала в ответ царю:
— Нравится мне Мерв или нет, да пребудет он навеки под твоей властью! Я здесь не по своей воле оказалась, я попала в капкан, словно онагр степной: кабы не красавец Рамин, ты бы обо мне больше и не слыхивал. Какая мне разница — Мерв или Махабад, коли для меня без Рамина самый лучший цветник — пустыня? Да без него я бы с жизнью тотчас рассталась! Только ради него я тебя, старика, терплю, как терпят шипы ради наслаждения розой.
Услышав такие слова, шах чуть не лопнул от гнева, глаза у него кровью налились, он весь затрясся, но разум в нем победил ярость, он не убил красавицу на месте, по милости Господа, пальцем ее не тронул, лишь закричал страшным голосом:
— Сучья дочь, выкормыш бесов вавилонских, будь проклята та, что тебя родила, и вся родня ваша! Змея плодит змеиное племя, оттого ты такая вредоносная, что весь ваш род таков. А теперь знай, что открыты тебе три дороги: в сторону Горгана, на Демавенд* и в Хамадан*. Выбирай любую из них и убирайся прочь, чтоб тебе удачи не видать, чтоб земля под тобой разверзлась!
Но Вис ничуть не огорчили эти злые слова, она поспешила к кормилице и радостно сказала ей:
— Скорее поезжай к моей матери, извести ее, что я возвращаюсь домой! Скажи, мол, злосчастье отступило, ненастье кончилось, Господь избавил меня от Мубада, считай, что я из ада освободилась.
А шаху она на прощанье молвила:
— Будь счастлив, о повелитель, живи подальше от злобы, поближе к любви! Я буду молиться, чтобы дни твои были радостны, а люди тебя любили. Желаю тебе взять в жены славную и красивую женщину, луноликую, пред которой я — ничто. Без меня ты станешь добрым и великодушным, а я без тебя обрету счастье.
Она возвратила Мубаду все подаренные ей к свадьбе сокровища (издавна такой обычай был), говоря:
— Подари это все новой жене, и пусть Бог пошлет тебе удачи с ней в опочивальне, не то, что со мной!
С этими словами она поклонилась Мубаду и покинула царский дворец, а в нем, казалось, стены зашатались от громкого плача и стенаний челяди, слуг и служанок, которые не хотели расставаться с прекрасной госпожой. Но громче рабов и невольниц рыдал и горевал Рамин. Проку от слез его, конечно, никакого не было, но он все равно не мог остановиться, все повторял про себя: «О сердце, чего ты от меня хочешь?.. Ты приносишь мне одни мучения! Ты ввергло меня в невзгоды любви, ты превратило юношу в согбенного горем старика, ты изведало боль и горечь разлуки, но не насытилось радостями любви. Как же ныне ты будешь влачить дни свои в одиночестве? Как мне теперь вырвать из сердца страсть? Плачьте, глаза мои, хоть до слепоты, — я не желаю более смотреть на мир, видеть солнце и луну, коли моя луноликая ушла и я больше не увижу ее!.. О судьба, возьми жизнь мою, погаси звезды и светила, обрушь на землю небосклон, прекрати мои страдания!»
Отчаяние овладело Рамином, но он все же искал пути к собственному спасению и наконец надумал одну хитрость, написал письмо шаханшаху: «Я уже полгода болен, прикован недугом к постели, а теперь мне немного полегчало. Хорошо бы, если царь разрешит, поехать мне для поправки здоровья на охоту, например, в Горган. Там стану я готовить соколов для ловитвы, травить гончими вепрей, ставить силки на пернатых — потешу душу после долгой болезни».