В Мерве Мубад окружил супругу лаской и заботой, только что не молился на нее: восхищался ее пленительной красотой, перебирал благоуханные кудри, подарки драгоценные подносил. Но и про ревность свою не забывал. Однажды сидели они вдвоем в царских покоях, и Мубад опять завел прежние речи:
— Ты так долго оставалась в Махабаде потому, что там Рамин был! А не то давно бы уж вернулась…
Но в этот раз Вис была не расположена ссориться, она отвечала мужу:
— Напрасно ты так плохо думаешь обо мне. Да и путаешь ты что-то: то обвиняешь, что я с Виру спозналась, то попрекаешь Рамином… Что понапрасну придумывать? Виру еще в самом расцвете лет, его молодецкие забавы влекут — охота да пиры, богатырские игры да кубок с вином. И Рамин такой же, вот и сошлись они как два дружка неразлучных, вместе время коротали, лютней и вином тешились. Что в том дурного? Ведь молодость — лучшее время жизни. А любви все мы подвластны, но не у всех греховное и дурное на уме, не все погрязли в пороках и лжи. Вот и не следует всех подряд подозревать, свое злонравие выказывать.
Такой ответ Мубаду понравился, но он оставался верен себе: стал добиваться, чтобы Вис поклялась: не было у нее близости с Рамином.
Взглянула на него Вис смело и молвила:
— Нет на мне вины, бояться мне нечего! Кто не грешил, того кара не постигнет, кто не ел чеснок, от того не пахнет. Могу и клятву дать.
— Тогда поклянись! — воскликнул шаханшах. — Подтверди свою невиновность клятвой и пройди испытание огнем, и никаких больше наговоров и сплетен не будет. Вот я сейчас прикажу разложить костер, как велит обычай, а ты ради оправдания своего на него взойдешь. Обещаю, больше я тебя никогда ничем не попрекну и не обижу.
— Что ж, я согласна, — ответила ему Вис, — пусть нас рассудит Божий суд.
Мубад тотчас созвал жрецов-мобедов*, они вынесли из храма священный огонь и стали складывать на площади огромный костер: принесли сандал и мускус, алоэ и амбру, черное дерево и красное. Разожгли это все, и взметнулось пламя до самой луны, запылало, засверкало ярче солнца, но никто не ведал, ради чего Мубад это затеял.
Вис и Рамин смотрели с крыши летнего дворца, как бушует пламя, и красавица сказала возлюбленному:
— Видишь, что за человек твой брат? Когда огонь еще жарче разгорится, он нас туда бросит, сожжет вмиг! Давай лучше убежим поскорей отсюда — пусть сам сгорит от злобы. Он меня вчера улещал клятву принести, испытание огнем пройти — уж такие сладкие слова говорил, невесть что обещал! Но ведь я не глупее его, в его ловушку голову не сунула: я ему сто раз поклялась, мол, между мною и Рамином ничего нет и не было. Вот теперь он и хочет перед всем городом меня огнем испытать, загнать меня в этот костер ужасный. Да только не дождется!
Потом она кликнула кормилицу, молвила ей:
— Ну-ка, покажи себя, придумай, как мне избавиться от этой напасти, да не болтай попусту, надобно торопиться! Пусти в ход все свои уловки и хитрости.
Поразмыслила кормилица, а потом сказала:
— Непростое это дело, уж не знаю, получится или нет, но будем уповать на Бога! А вы оба делайте все, что я вам велю, может, и сумеем спастись.
Собрала она в опочивальне Вис побольше золота, каменьев драгоценных, в узелок связала, а потом отправились все трое в дворцовую баню. Там из топки дорожка прямо в сад вела, вот беглецы потихоньку туда и выбрались. А уж в саду добежали до ограды, Рамин-удалец на садовую стену вспрыгнул, свой кушак вниз спустил — и женщины тоже на ту сторону перебрались. Спрятались они от добрых людей под покрывалами женскими (и Рамин тоже) и поспешили прочь от дворца.
Они укрылись в саду одного знакомца Рамина, послал Рамин к себе домой за слугой верным, за лошадьми и припасом дорожным, и к вечеру влюбленные уже покинули Мерв, поскакали прямо через пустыню в сторону Рея. Десять дней ехали они по диким и пустынным местам, никого не встречали, кроме зверей диких. Но это их не тревожило: солончаки и пески знойные, колючки и чертополох казались им роскошным садом, коль скоро они были там вдвоем, дикий вой ветра звучал для них дивной музыкой, а марево пустынное представлялось драгоценным занавесом, который отделял их от всего мира.