Рождение и воспитание Вис
Видно, сама судьба недоброе задумала, когда толкнула царя Мубада избрать себе невесту, которой еще и на свете не было, да ведь кто ж мог предвидеть, чем все это обернется? А между тем годы шли и шли, Шахру постарела, про тот договор с Мубадом и думать забыла, вот тут и настигло ее круговращение небосвода: седая, старая женщина вдруг забеременела и родила на свет прелестную девочку!
Новорожденная была так похожа на Шахру, свою матушку, в пору ее юности, что все только диву давались, глядя на это изумительное сходство. Шахру нарекла дочку именем Вис, передала кормилице, а та увезла младенца в Хузистан*, откуда сама была родом, и стала растить и лелеять дитя со всем тщанием и любовью. Ничего для маленькой царевны не жалели: розовой водой омывали, в шелка и бархат одевали, укрывали мехами драгоценными, украшали жемчугами отборными. И выросла она в холе и неге, не зная печали, превратилась в благородный тополь с телом из серебра, а сердцем — из стали. Самый красноречивый рассказчик не смог бы описать всех прелестей и достоинств юной Вис: она была как весенний цветник, как нежный букет и как яркий и пышный сад, как царская казна и как райская дева… Бессилен разум и слаб язык, не могут они выразить все совершенство истинной красоты!
Итак, Вис росла и расцветала под небом Хузистана, там же подрастал и маленький Рамин, брат царя Мубада. Дети вместе играли и гуляли по лугам и садам, няньки неусыпно пеклись об их благополучии, но ни одной живой душе не было ведомо, что небосвод уж записал их имена рядом на Небесной Скрижали, соединил их нитью незримой.
Между тем опытная кормилица и воспитательница Вис, видя, как хорошеет и взрослеет девочка, написала письмо ее матери, царственной Шахру:
«Повелительница, как я погляжу, ты о нас совсем забыла! Разве так поступают любящие матери? Разве не дорога тебе единственная дочь? Ты отдала ее мне сразу после рождения и с тех пор ни разу не вспомнила о своем ребенке, ничего ей не прислала, ни словечка не написала — виданное ли это дело? А ведь дитя выросло, птенчик того и гляди выпорхнет из гнезда! Я своего добра не жалела, содержала ее в изобилии и роскоши, ни в чем ей не отказывала, так что возросла она причудницей своенравной, но по всему видно, что жизнь уединенная ей надоела, время пришло ей в царский дворец возвращаться, чтобы были у нее наряды и драгоценности, прислужницы и затейницы, все, что подобает девушке царского рода, а мне одной с ней не справиться».
Письмо доставили Шахру, та его прочла и поняла, что упреки старой кормилицы справедливы, что дочь ее достойна царской доли. Она щедро наградила гонца, а затем отрядила за дочерью целый караван: лошадей и мулов с паланкинами и вьюками, рабов и рабынь, чтобы ухаживать за юной царевной и поскорее привезти ее к матери.
Когда Вис прибыла в отчий дом, Шахру с первого взгляда приметила, как прекрасна ее юная дочь. Она восславила Творца, открыла свои сундуки и ларцы, разодела, разубрала вновь обретенную дочку, так что та полной луной засверкала. Смоляные косы ее перевили золотыми лентами, надушили мускусом и амброй, окурили девицу от сглаза благовонным алоэ, украсили драгоценными самоцветами, жемчугами отборными, и Вис предстала миру словно творение великого Мани*, словно китайский кумир, словно гурия* райская. Без всяких ухищрений и прикрас, к которым издавна прибегали красавицы, этот дивный цветок, взращенный в тиши и в глуши, притягивал к себе взоры, а уж когда Шахру нарядила и украсила дочь золотом и каменьями, она так и заблистала красотой и свежестью, а подвески, серьги, ожерелья и кольца драгоценные еще ярче заиграли на нежной коже.
Порадовалась Шахру столь пригожей дочке, а потом повела такую речь:
— Поистине, дочка, ты — венец творенья, ты достойна самой счастливой доли! Но ведь и отец твой, и я, твоя мать, мы оба царского рода, значит, пару тебе надо найти тоже средь царских отпрысков. А где их сыскать? Чтобы не откладывать доброго дела, я полагаю, надобно отдать тебя за Виру, твоего старшего брата, — он из нашей семьи, отменный красавец и витязь знаменитый. Вот подходящий тебе супруг, с ним обретешь ты радость и благоденствие.
А надо вам сказать, что в древние времена в царских семействах многих народов кровосмешения не боялись, напротив, браки между кровными родственниками считались самыми надежными и даже угодными богам. В древнем Египте и в древней Персии цари часто женились на своих сестрах или дочерях, утверждая, что таким образом только укрепляется Божья благодать, которой отмечены члены царского рода. Так что намерения Шахру лишь многие века спустя стали казаться греховными, противоестественными (во времена Горгани они именно так и воспринимались, но ведь речь идет о делах минувших дней).