Кирстен и Бента перегнулись через борт, чтобы принять из рук Терье маленькое безжизненное тело. А он, освободившись, поплыл за мальчиками. Они словно окаменели и ничего сами делать не могли. Девочка не дышала, и Кирстен не удалось нащупать пульс. Ни секунды не потеряв на обдумывание, она положила голову, с которой стекала вода, в нужное положение и, как предписывалось инструкцией, два раза вдула в рот девочки воздух и только потом начала нажимать на грудь.
Опустившись на колени возле головы девочки, Бента показала, что она продолжит дыхание «рот в рот». В мгновенных паузах между вдохами Кирстен нажимала на грудь от пятнадцати до пяти раз. Они старались увеличить поступление кислорода в мозг. Действуя, как спасательная команда, они считали секунды, делая паузы, чтобы проверить пульс.
— Сердце! Бьется! — с облегчением воскликнула Кирстен, почувствовав пальцами слабые удары, и села на пятки. Бента продолжала дыхание «рот в рот», а Кирстен, если понадобится, в любую минуту была готова сменить ее.
Багровая ссадина на лбу девочки помогала восстановить события. Перелома кости вроде бы не было, но могла быть трещина. Хотя больше похоже, что от неожиданного падения в ледяную воду у ребенка наступил шок и от этого остановилось сердце.
Приступ кашля сообщил, что Бенте тоже удалось добиться успеха. Она осторожно повернула девочку в такое положение, чтобы вода легче вытекала изо рта.
— Из нас получилась хорошая команда. — Вытирая пот со лба, Бента с улыбкой взглянула на Кирстен. — А теперь нам надо доставить девочку в больницу.
Ролф стоял у штурвала, и они уже шли к гавани. Как Кирстен поняла, Терье с мальчиками — в салоне.
— По-моему, ее лучше не трогать и оставить здесь. Может быть, только накрыть одеялом? — проговорила Кирстен.
— Сейчас принесу, — согласилась Бента.
Она исчезла внизу, а секунду или две спустя появился Терье с одеялом.
— Бента осталась с мальчиками, — сказал он. — Их обоих тошнит. — Терье встал на колени рядом с Кирстен и накрыл хрупкое тельце одеялом, с минуту наблюдая, как при дыхании чуть заметно, но регулярно поднимается и опускается грудь ребенка. Потом он сел на пятки, как и она. Голубые глаза оценивающе изучали ее. — Где ты научилась возвращать к жизни утопленников?
— Курсы первой помощи при «Бригаде скорой помощи Святого Иоанна»[17], — ответила она. — По предложению дяди. Иногда пациенты зубного врача от страха теряют сознание.
— Даже если нужно снять налет и отполировать зубы? — От его улыбки у нее потеплело на сердце.
— Они боятся кресла. — Она тоже улыбнулась. — А в некоторых случаях плюс еще сверхактивное воображение. Несколько лет назад шел фильм, где бывший нацист, чтобы получить информацию, сверлит зуб до самого нерва без анестезии. На следующий день после того, как фильм показали по телевидению первый раз, несколько пациентов позвонили и отменили назначенные к нам визиты.
— Твой дядя должен был подать в суд на кинокомпанию, — засмеялся Терье, показав ряд превосходных зубов без единого дефекта.
— Зная его, думаю, что он собирался это сделать. — Кирстен посмотрела на девочку, беспокоясь, что та не приходит в сознание. — Когда мы придем в гавань?
— Через десять минут. Но «скорая помощь» уже будет ждать. Ролф вызвал машину по радио.
Девочка вдруг зашевелилась и всхлипнула. Кир-стен склонилась над ней и погладила нежную детскую щеку.
— Все в порядке, — успокоила она ее. — Теперь ты в безопасности. — И, обратившись к Терье, Кирстен добавила: — Наверно, лучше, если ты поговоришь с ней по-норвежски.
Ласковым голосом он что-то сказал девочке. Та моргнула и наконец открыла глаза, но взгляд оставался неосмысленным, и у Кирстен снова заныло сердце. Она гладила девочку по щеке и вопреки себе надеялась, что они успели вовремя. Если мозг остается без кислорода девяносто секунд, его повреждение неизбежно. Прошло больше девяноста секунд, прежде чем она попала на борт. Но может быть, холодная вода замедлила процесс.
— Ты совсем другая, чем Джин, — мягко проговорил Терье, наблюдая за ней. — В той было мало истинной нежности.
— Но ты все равно любил ее? — тихо спросила Кирстен, не поднимая глаз.
— В то время я считал, что любил. Но самый тяжелый удар был нанесен моей гордости.
— Как она? — В дверях салона появилась Бента.
— В сознании, — сообщила Кирстен, — но не отвечает. Может быть, она еще в шоке.
Терье встал, оставив на палубе маленькую лужицу от своей промокшей одежды.
— Пойду позабочусь о мальчиках, — решил он. — Вы вдвоем здесь справитесь.
У Кирстен возникло впечатление, что он уже пожалел о минутной откровенности и воспользовался возможностью уйти, чтобы избежать искушения довериться ей и открыть, что у него на душе. Теперь, когда прошло столько времени, не имеет значения, любил он Джин или нет, подумала Кирстен. Но легче было, конечно, думать, что он не любил ту девушку.
Войдя в гавань, они увидели, что яхту ждала «скорая помощь», окруженная большой толпой. Машина забрала всех троих, девочку внесли на носилках. Терье узнал у мальчиков адрес и предупредил бригаду «скорой помощи», что сообщит их родителям о случившемся.
— Дом моей матери в том же районе, где живут эти дети. Мы с Ролфом заедем к их родителям и обо всем расскажем им, — предложила Бента, услышав адрес детей.
Терье без возражений переложил на нее трудную задачу, и Кирстен не упрекнула его за это. Приносить такие вести — тяжелая обязанность.
Его, похоже, вовсе не беспокоило, что он должен ехать домой в мокрой одежде, хотя понятно, удовольствия это ему не доставляло. Они уже подъезжали к дому, когда она вдруг вспомнила и спросила, что случилось с яликом детей.