— Да я слово дал: довести счет убитых до десяти.
— Это почему десять?
— Тут арифметика простая, — доверительно сообщил парень. — Если каждый солдат по одному бандиту уничтожит — полная победа обеспечена. Но ведь не каждый успеет это сделать. Иной только к передовой подойти успеет — и нет его. Значит, за них, погибших, нам, живым, следует подумать. Чтобы наверняка победа была обеспечена. Вот если каждый по десяти гадов уничтожит, то считай, что Гитлеру каюк.
Генерал улыбнулся математическим выкладкам юного гвардейца и пообещал похлопотать за него перед врачами. Но не успел он отойти от койки молодого бойца, как к нему чуть не строевым шагом приблизился еще один раненый.
— Рядовой Галак, товарищ генерал. Ну чего они меня в тыл выпроваживают, и здесь поправлюсь, тут мой дом, воздух мой.
Рядовой Галак родом был из Дыковки. По прибытии с пополнением был зачислен вторым номером в подразделение противотанковых ружей. В бою у разъезда Новаковка, когда погиб первый номер расчета, Галак не растерялся и продолжал вести огонь из противотанкового ружья. Он подбил машину с боеприпасами, вывел из строя станковый пулемет. Фашисты предприняли контратаку, стремясь вернуть утраченные рубежи, но рядовой Галак не позволил им это сделать. Он и в мыслях не допускал, что можно уступить врагу хотя бы метр родной земли. Даже когда осколком перебило руку, он продолжал вести бой.
Подошел военврач Комелев.
— Что же вы таких героев в тыл отправляете? — хитровато подмигнул ему генерал.
— Этому руку сохранить надо — молод еще, ему работать и работать придется. А тому, хромому, без ноги оставаться негоже — что за жених из хромого получится.
— А может, в виде исключения…
— Но, товарищ генерал, они так все запросятся.
— Да уж так и все?
Генерал был доволен гвардейцами. Никто из них не рвался в тыл, не спешил в госпитали. Наоборот, как вот и сейчас, приходилось врачам уговаривать их ехать на излечение!
— Так ты уж посмотри, Комелев, я, конечно, в вашем деле приказать не могу, да больно ребята хорошие.
Молодые бойцы, напрягая слух, прислушивались к короткому разговору Родимцева с врачом.
«Ломается медик, — отметил про себя Галак, — ну, ничего, Родимцеву не откажет».
Да, напрасно беспокоился командир корпуса о новом пополнении. Они не подвели, дрались стойко, решительно. Отличным бойцом показал себя и пулеметчик младший сержант Николай Беляков, родом из Чистякова Донецкой области. Когда уцелевшие после артподготовки гитлеровцы стали удирать из села Субботцы, Николай Беляков смело выдвинулся с пулеметом наперехват и не дал фашистам уйти. А позже, когда противник начал контратаку при поддержке танков, младший сержант меткими очередями из пулемета отсек вражескую пехоту от бронированных машин. Он вел огонь до тех пор, пока вражеский танк не появился над его окопом. Отважный пулеметчик погиб, но не оставил своей позиции.
Люди говорят, что к войне привыкают, что перестают часто удивляться подвигам, считая это обыденным делом. Родимцев понимал, что это не так. Его не переставало поражать и восхищать мужество, стойкость солдат.
— Вот вы говорите: солдат совершил подвиг, — пристал как-то к нему адъютант Шевченко, — а ведь сами проповедовали, что это работа, что война — тяжелый труд.
— Верно, от своих слов не откажусь. Только почему ты, парень, считаешь, что тяжелый труд нельзя назвать подвигом?
— Я так не считаю, — сопротивлялся молодой офицер, — но только работа работе рознь, труд труду разница.
— Вот здесь ты, Шевченко, промашку дал. Труд есть труд, его, как радугу, на цветные полоски спектра не разложишь.
Словом, каждый считал, что он чуточку более прав.
11
Возвращаясь вечером в штаб после поездки в войска, Родимцев всегда садился подписывать наградные листы. Он всегда читал их несколько раз, просил переделать, если считал, что написано чересчур скупо, «без души». С болью ставил свою подпись, когда в наградном листе встречал слово «посмертно». Радовался, когда представлял к награде живого героя. Вот и сейчас, вернувшись из медсанбата, попросил наградные листы. В стопке нашел и фамилии раненых парней, которых встретил только что в медсанбате. Несколько раз с удовольствием перечитал их. Каждая из таких бумаг представлялась короткой историей подвига. Одна, которая привлекла его внимание, гласила:
«Разведчик, рядовой Борис Каракозов подорвал мост в тылу противника». Генерал заинтересовался. Он вспомнил, что не в первый раз подписывает наградную бойцу с такой фамилией. Что это: однофамильцы? Стал читать дальше и понял, что это один и тот же человек. В дивизии по праву гордились удачливым разведчиком, рядовым Борисом Каракозовым. Он много раз бывал в тылу врага, приводил «языков», добывал важные сведения. В эти январские дни 1944 года, когда развернулось мощное наступление наших войск, фашистское командование стало спешно эвакуировать тылы, увозить награбленное. На станции Андросовка наши разведчики обнаружили два эшелона, подготовленные захватчиками к отправке в «великую Германию». Вагоны первого эшелона были загружены тушами коров, телят, свиней и овец. В других вагонах были ковры, самовары и другие награбленные ценности. В двух вагонах второго эшелона гитлеровцы держали подростков, собираясь отправить их на чужбину.