2
По плану операции «Цитадель» главный удар наносился по левому крылу Воронежского фронта силами четвертой танковой армии под командованием генерал-полковника Гота. Армия Гота состояла из двух танковых и одного армейского корпусов.
Вспомогательный удар должна была осуществить мощная группа «Кампф» в составе двух танковых и одного армейского корпусов. Этот удар по замыслу гитлеровского командования имел целью борьбу с подходящими с востока нашими резервами.
Общее руководство наступлением на Курский выступ с юга осуществлял командующий войсками группы армий «Юг» фельдмаршал Манштейн.
У левого фланга наших войск противник создал мощный белгородско-харьковский плацдарм, с которого гитлеровское командование планировало нанести удар на север, в тыл Курского выступа, намереваясь окружить и разгромить войска Воронежского фронта. По данным нашей разведки, в районе Харькова и юго-западнее концентрировалась основная ударная сила немецко-фашистской армии: отборные танковые дивизии СС «Викинг», «Мертвая голова», «Великая Германия», «Рейх», «Адольф Гитлер» и другие, на вооружении которых находилась новая, еще не применявшаяся в боях техника, по своим боевым качествам представлявшая действительно грозную силу: тяжелый танк «тигр», средний танк «пантера», мощная самоходно-артиллерийская установка «фердинанд».
5-я гвардейская армия, в состав которой входил 32-й гвардейский стрелковый корпус Родимцева, находилась в стратегическом резерве Ставки Верховного Главнокомандующего. Корпус, согласно приказу, передислоцировался из Верхней Ахтубы в район западнее Старого Оскола.
Относительно спокойная жизнь длилась недолго. Поздно вечером в начале июня резкий телефонный звонок нарушил тишину штабного домика.
Родимцев взял телефонную трубку. Говорил командующий армией Жадов.
— Занятия прекратить. Дивизиям немедленно занять оборонительные полосы, быть готовым к ведению боя.
Командарм добавил, что немецко-фашистские войска на Белгородском направлении прорвали оборону наших войск. Некоторое время Родимцев недоверчиво смотрел на телефонную трубку, потом не спеша положил ее на аппарат.
Через час пришло боевое распоряжение штаба армии. Оно требовало от корпуса с наступлением темноты занять подготовительные оборонительные полосы каждой дивизией и организовать систему огня, осуществить в течение ночи маскировку оборонительных сооружений, сменить основные командные пункты на запасные и организовать надежное управление…
Родимцев за годы войны привык уже к таким неожиданным приказам, научился быстро перестраиваться, принимать молниеносные решения. Но сейчас поймал себя на мысли, что звонок командующего армией Жадова застал врасплох. То ли не рассчитывал на такую прыть гитлеровских вояк, то ли усталость давала о себе знать: шутка ли, третий год тяжелейшей войны. Намытарились за это время немало. И отступали, и в окружение попадали, и друзей по всем фронтовым дорогам хоронили. После Сталинграда чуть-чуть полегче вздохнули, душу отогрели — погнали фрица. Теперь все чаще и чаще в Штабах наших войск разрабатывались наступательные операции, решались задачи на уничтожение врага. Теперь и сил в войсках было побольше, и опыта бойцы и командиры поднабрались, да и гитлеровец пошел не тот, что в сорок первом году: и харч у него не тот, и техники поубавилось, и пыл воинственный сбили. Хотя солдатам объясняли, что война еще не закончилась, впереди много трудных, тяжелых боев, но люди в душе считали, что беду, нависшую над страной, уже отвели и капитуляция бесноватого фюрера — дело времени. И вдруг сообщение — враг прорвал нашу оборону, перешел в решительное наступление. Что это? Последняя агония смертельно раненного зверя?
3
Трое суток соединения корпуса находились на оборонительных участках. Сколько было дум, гаданий, каждый задавал себе вопрос — неужели опять фашистские войска так сильны? Почему сумели прорвать крепкую, глубоко эшелонированную фронтовую оборону? Невольно вспомнилось отступление в сорок первом.