Ницше, к тому же, систем создавать не пытался и писал книги согласно простому, но исключительно эффективному узбекскому принципу «что вижу, о том и пою». Поэтому он умудрился написать вообще обо всем сразу. Правда, как и Кастанеда, он досадно упустил тему австралийских вомбатов, но мир, к счастью, располагает весьма обширной специальной литературой на этот счет.
Ницше стартанул там, где брякнулся о землю Шопенгауэр. Т.е. когда он начал свою философскую карьеру, на жестком диске его мозгов был давным-давно установлена самая последняя, крэкнутая и русифицированная, версия Шопенгауэр Pro. Поэтому Шопенгауэр был для него настолько родным чуваком, что он запросто мог между делом добродушно обложить его трёхэтажным матом, и вообще – делал с ним что хотел.
Ницше не сказал миру ничего нового, но между тем многие (и автор этих строк в том числе) считают его самым крутым из всех представителей официальной западной философии – парадокс? Как и следует выдающемуся философу, Ницше был не дурак. И он прекрасно понимал, что глупо тешить себя иллюзиями, будто кто-то может придумать что-то новое в мире, который существует вечность. Осознав, что задача философа – вовсе не понимание (это как бы уровень детского сада, нечто само собой разумеющееся – то, что философ должен всё понимать), а трансляция этого понимания, причем, не просто трансляция, а такой ядерный удар по мозгам, что его последствия уже никаким топором не вырубить, он стал изощряться в искусстве поэтического и афористического изложения своих мыслей. Т.е. он понял, что ритм текста должен вводить читателя в транс для того, чтобы короткие афоризмы-команды могли поглубже забуриться в спящее сознание. И у него получилось! Какое-то время я даже коллекционировал высказывания ницшеанцев, за что они ценят Ницше. Это было очень смешно. Кто-то ценит Ницше за идею о «воле к власти» (глуповато, не правда ли?), кто-то за идею сверхчеловека, кто-то за идею вечного возвращения, кто-то за «философствование молотом», кто-то за антихристианство, кто-то за открытие (я бы сказал – изобретение) дионисического культа, причем каждый говорит, что вот эта идея – это да, а остальные – так себе. И ни у кого не хватает ума трезво оценить ситуацию и сказать: «Очнитесь, ребята! Все мы очень любим Ницше просто потому, что так лихо и до слез нам мозги ещё никто не трахал». И этот гипноз настолько силен, что я сам себе не верю, когда говорю это. Более того, я даже расскажу вам сейчас про идеи, которые я на полном серьёзе считаю основными ядрами его убойной философии – это учение о сверхчеловеке , о вечном возвращении и так называемое amor fati (лат. – «секс со своей судьбой»). Потому что именно на этих трех китах покоится теоретическая база всей последующей неофициальной философии , которой и посвящена настоящая телега. А поскольку мы уже зарубили себе на носу, что неофициальная философия не знает разделения на теорию и практику, то и практическая её часть покоится на них же.
Тут нет ничего военного, хоть орешек знаний и твёрд, но расколоть его поможет примитивная диалектика типа «тезис-антитезис-синтез». Тезисом у нас будет учение о сверхчеловеке, антитезисом – вечное возвращение, а синтезом этих двух – amor fati.
Давайте по порядку.
Так называемое учение о сверхчеловеке это вовсе никакое не учение, а просто идея (на самом деле, мне хочется ввернуть мудреное словечко архетип , но его ведь потом объяснять придется…). Она сводится к тому, что обычный человек это набор норм, стандартов и ГОСТов, которые и мешают ему жить, в то время как совсем ничего не мешает ему выйти за границы этих норм – кроме, разумеется, самих этих границ. Т.е. это такая достаточно абстрактная идеология саморазвития. Чтобы сделать ее эстетически привлекательной, Ницше добавил к ней пафос дегуманизации. Но вот если совсем просто, без красивостей и наворотов, то идея сверхчеловека – это идея саморазвития и самопреодоления. Вот лень тебе делать зарядку по утрам – это нормально, это по-человечески. Или от умных книжек голова болит – это тоже нормально. Или ругаешься с женой каждый день – это тоже общечеловеческая норма. Не любишь пидарасов – и это норма. Смотришь сериалы по телевизору – нормально. Водку пьешь – норма. И так далее. Преодоление таких вот норм и есть воплощение на практике учения о сверхчеловеке. Можно даже сказать, что, сформулировав идеал сверхчеловека, Ницше попытался вернуть к жизни многократно дискредитированный к тому времени идеал святости. Не то чтобы Ницше был колдун до мозга костей, которому лишь бы народ позомбировать. Он знал цену всем этим идеалам, но в то же время отдавал себе отчет, что в диалоге с массами у него нет другого языка, кроме идеологической промывки мозгов. И это вплотную приближает его к формальной стороне неофициальной философии, ибо формально неофициальная философия на добрых пятьдесят процентов состоит из конструктивной идеологии .