— Что это такое?! Не удивительно, что он до сих пор не мог сдать экзамены, — недовольно проговорил Чжоу Цзинь и отложил сочинение в сторону.
Прошло еще некоторое время. Видя, что никто не несет сочинений, он подумал: «Взгляну-ка я еще раз на его работу! Если в ней окажется хоть что-нибудь умное, то, может быть, можно будет пожалеть его за упорство».
Он еще раз прочел сочинение от первой страницы до последней и нашел, что некоторый смысл в написанном есть. Тогда Чжоу Цзинь собрался было пробежать его в третий раз, но тут к нему с сочинением подошел еще один экзаменующийся, опустился на колени и сказал:
— Учитель, проэкзаменуйте меня лично.
— Что же я буду экзаменовать вас, если ваше сочинение у меня? — ласково спросил Чжоу.
— Я пишу стихи и оды, учитель. Прошу вас, дайте тему и проэкзаменуйте меня лично.
— Нынешний император выше всего ценит сочинения. Как же вы смеете говорить об эпохе Хань и Тан?[48] — воскликнул Чжоу Цзинь, переменившись в лице. — Вы ученик и должны кропотливо заниматься сочинениями. К чему изучать разную чепуху? Кроме того, мне милостиво поручено дать оценку сочинениям, а вы хотите, чтобы я разглагольствовал с вами о всякой ерунде! Видно, вы гонитесь за славой, а не за знаниями. Долг ваш вы игнорируете. Все, что вы говорите, невежественно и легкомысленно и вам не к лицу. Эй, слуги! — крикнул Чжоу. — Гоните его в шею!
На его зов появилось несколько свирепых служителей. Они схватили студента за руки и выбросили его за дверь. И все же инспектор Чжоу решил посмотреть его сочинение. Студента звали Вэй Хао-гу; сочинение было написано с большим знанием. «Пусть он будет в числе последних из сдавших», — подумал Чжоу и кистью сделал заметку в конце сочинения. Затем он снова взял сочинение Фань Цзиня.
— Даже я, дважды прочитав его сочинение, не мог ничего разобрать, — вздохнул он. — Только после третьего раза убеждаюсь, что это выдающееся произведение. Здесь каждое слово — жемчужина. Подумать только, сколько же талантов погубили бестолковые экзаменаторы! — С этими словами он старательно вывел кружок, потом подрисовал еще три кружка, что означало высшую оценку. Затем взял сочинение Вэй Хао-гу и обозначил его двадцатым. Собрав все остальные работы, он вышел в зал и огласил результаты. Первым был Фань Цзинь, который получил особую похвалу экзаменатора. Когда очередь дошла до двадцатого по списку Вэй Хао-гу, инспектор не преминул заметить, что ему следует хорошенько учиться и не заниматься всякой чепухой.
Раздался грохот барабанов, и Чжоу Цзинь удалился.
На следующий день он отправился в путь. На протяжении тридцати ли его провожал Фань Цзинь, который шел перед паланкином, непрерывно кланяясь, пока, наконец, инспектор не подозвал его. Фань Цзинь приблизился и отдал поклон.
— Вы уже законченный ученый, — сказал Чжоу Цзинь. — По вашему сочинению я убедился в ваших глубоких знаниях. Из всех экзаменовавшихся в эту сессию вас ожидает самая блестящая карьера. В столице я доложу о выполнении приказа и буду ждать вас.
Фань Цзинь отвесил низкий поклон и встал навытяжку, Паланкин с инспектором Чжоу понесли дальше. Долго стоял Фань Цзинь и смотрел вслед, пока процессия не обогнула гору и не скрылась из виду.
Тогда он возвратился в город, поблагодарил хозяина снимаемой им комнаты и отправился домой к матери. Дом его был примерно ли в сорока пяти от города и состоял из одной комнаты и пристройки. Во дворе стоял крытый соломой сарай. Мать Фань Цзиня жила в доме, а его жена из семьи мясника Ху — в пристройке.
Домой он пришел только ночью. Мать и жена несказанно обрадовались возвращению Фань Цзиня и благополучному исходу его экзаменов. Пока они готовили еду, пришел тесть, мясник Ху, с большим кругом колбасы и бутылью вина. Фань Цзинь отвесил поклон и усадил его:
— Вся жизнь у меня пошла кувырком, когда я отдал за тебя свою дочь, — сказал тесть. — Ведь ты был бедняком и столько лет доставлял мне одни хлопоты. А сейчас? За какие только мои заслуги ты сделался сюцаем! По этому случаю я и пришел поздравить тебя.
Фань Цзинь крикнул жене, чтобы поджарила колбасу и подогрела вино, а сам с тестем пошел в сарай. Мать с невесткой принялись готовить, а мясник Ху стал поучать Фань Цзиня.
— Поскольку ты стал сюцаем, тебе следует теперь во всех делах соблюдать достоинство. Вот, к примеру, все мои товарищи по профессии — честные, уважаемые люди, к тому же они старше тебя и приходятся нам родственниками. Почему же ты важничаешь перед ними? Другое дело земледельцы, которые в навозе ковыряются, — это только чернь. Если ты будешь с ними церемониться и ставить себя на одну доску с ними, то ты подорвешь этим правила поведения ученых и осрамишь меня. Человек ты простой, неопытный, вот я и вынужден поучать тебя, чтобы над тобой не смеялись.
48
Династия Хань (206 г. до н. э. — 220 г. н. э.) и династия Тан (618–907) были отмечены расцветом литературы и, в частности, поэзии. В династию Мин, когда были введены на экзаменах восьмичленные сочинения, занятие поэзией для ученого сословия считалось зазорным.