Выбрать главу

— Ваша сестра была мне верной подругой в течение двадцати лет. Что делать, если она покинет меня! На днях она напомнила мне о том, что надо привести в порядок могилы тестя и тещи. Некоторые вещи она оставляет вам на память.

Приказав слуге выйти, Янь достал из шкафа два пакета по сто лянов серебром в каждом и протянул их братьям со словами:

— Не побрезгуйте. Я не поскуплюсь на жертвоприношения; не сомневайтесь, у меня уже все приготовлено. Прошу вас только прийти для совершения обряда. Завтра я пришлю паланкин за вашими супругами. Моя жена оставила им на память кое-какие украшения.

Он вручил им серебро и вышел, так как в этот момент к хозяину пришел гость. Возвратившись, Янь увидел, что глаза у шуринов красны от слез.

— Мы разговаривали с братом, — сказал Ван Жэнь. — Какое счастье для нас, Ванов, что наша сестра такая мужественная женщина. Мы боимся только, что ты поступишь не по-мужски и проявишь колебание и нерешительность в исполнении ее воли.

— Должно быть, ты еще не осознал, что с твоей наложницей связана судьба трех поколений, — сказал Ван Дэ. — Если наша сестра умрет, а ты женишься на другой, то погубишь нашего племянника и не дашь покою на небесах не только дяде и тете, но и матери с отцом.

— Мы люди образованные, соблюдаем все устои и на основе их пишем свои сочинения, в которых говорим от имени Конфуция. Если ты пойдешь наперекор желанию жены, нашей ноги здесь больше не будет, — и Ван Жэнь хлопнул кулаком по столу.

— Боюсь, родня осудит.

— Это мы уладим, но только надо все делать на широкую ногу. Доставай, зять, еще несколько лянов, а завтра мы от своего имени приготовим с десяток столов и пригласим всю родню. Пока сестра жива, ты с наложницей поклонишься небу, земле и предкам и объявишь ее законной женой. Кто посмеет тогда что-нибудь сказать!

Янь Чжи-хэ передал им еще пятьдесят лянов, и они ушли, полные сознания исполненного долга. Через три дня Ван Дэ и Ван Жэнь пришли к Яню, чтобы написать приглашения родственникам и выбрать благоприятный день.

В назначенное время собрались все, кроме пяти племянников, сыновей старшего брата Яня. После завтрака гости направились к постели жены младшего Яня. Составили завещание, и оба брата подписались под ним. Господин Янь, в черном халате, красной накидке и в шляпе ученого, и наложница Чжао, в красной свадебной одежде и в пурпурной с золотом шляпе, торжественно поклонились небу, земле и предкам. Ван Жэнь, отличающийся обширными познаниями, написал проникновенный доклад, обращенный к предкам, и зачитал его молодой. Затем оба брата вызвали своих жен и попросили Яня с новобрачной строго по старшинству сделать им поклон в знак того, что Чжао отныне становилась их сестрой. Молодожены обменялись поклонами и с остальными родственниками. Затем на поклон подошли слуги, служанки и горничные. Чжао вошла в комнату больной госпожи, которая лежала без сознания, и поклонилась ей, как старшей сестре.

После всех этих церемоний в залах для гостей, в кабинете и на женской половине слуги накрыли столов двадцать, заполнив их закусками и винами. Пиршество продолжалось до третьей стражи, как вдруг к господину Яню, который сидел с гостями в большом зале, подбежала кормилица.

— Госпожа скончалась, — проговорила она.

Господин Янь залился слезами и бросился в комнату жены. Там уже была Чжао — в приступе горя она билась головой о край кровати и была близка к обмороку. Ее подняли, разжали зубы и влили в рот воды. Когда Чжао пришла в себя, она, упав на пол, стала рвать на себе волосы. Даже сам господин Янь не мог ее успокоить. Пока родственницы на женской половине ожидали, когда покойницу оденут и положат в гроб, а слуги суетились в зале, жены обоих Ванов, воспользовавшись суматохой, попрятали одежду и дорогие украшения. Одна из них даже умудрилась убрать за пазуху шляпу новобрачной, пока та каталась по полу.

Господин Янь приказал кормилице принести сына, обрядив его в траурную одежду из грубого холста. К рассвету покойницу одели в похоронные одежды и положили в гроб, который установили в среднем зале на втором этаже. Простившись с умершей, гости разошлись. На следующий день каждой семье было послано по два куска белого холста. На третий день все облачились в траур. Но молодая Чжао пожелала носить одежду из пеньки. Это вызвало решительный протест шуринов.

— Еще в древности говорили: «Если имя неправильно, то и слова не подходят», — заявили они. — Вы — сестры, а младшей сестре положено носить траур по старшей только год; причем одежда должна быть из тонкой ткани, а на голове только белая повязка.