Они снова стали наливать друг другу вина, но тут вошла нянька с ребенком на руках.
— Хозяйка спрашивает господ, когда начать похороны. Благоприятно ли расположение гор, можно ли хоронить на семейном кладбище, или искать специальное место? Она просит старшего брата посоветоваться об этом с двумя господами.
— Передай невестке, что я задержусь здесь недолго. Вместе с сыном я должен ехать в город свататься к господину Чжоу. Устройство похорон я поручаю господам Ванам. На семейном кладбище хоронить нельзя, ищите другое место, но это мы обсудим, когда я вернусь.
Господин Янь поднялся и, извинившись, ушел. Вскоре за ним последовали и оба Вана.
Через несколько дней Янь с сыном действительно отправились в город. Госпожа Чжао занялась домашними делами и зажила привольно. Денег было много, риса — столько, что он гнил в закромах. Она распоряжалась множеством слуг, а на дворе рядами стояли лошади и волы. Но увы! Небо безжалостно и не помогает добрым людям. Ее сынишка внезапно заболел, целый день у него был жар. Врачи сказали, что это оспа, состояние больного нашли очень опасным и прописали зелье «рог носорога», горечавку и человеческие зубы. Однако несколько дней оспины не набухали; госпожа Чжао сбилась с ног, моля духов о заступничестве, но ничто не помогало. На седьмой день такой здоровый пухленький мальчик скончался. Госпожа Чжао была убита горем. Так не оплакивала она ни госпожу Ван, ни даже мужа. Она рыдала три дня и три ночи, и у нее уже не осталось слез. Наконец она послала мальчика-слугу за братьями Ван, чтобы посоветоваться с ними, не взять ли ей в наследники пятого племянника.
— Это не наше дело, — возразили братья в нерешительности. — К тому же господина Яня сейчас нет дома, а ведь сын-то его. Без согласия отца не обойтись. Разве мы можем взять на себя такую ответственность?
— Но как же быть с наследством? Хозяин умер, дворовые и слуги остались без присмотра. Нет, медлить нельзя. Кто знает, когда приедет господин Янь. Пятому племяннику сейчас лет двенадцать, и если я возьму его наследником, неужели не смогу полюбить, не сумею выучить его? Ведь стоит только матери понять это, она отдаст мальчика с охотой, да и отцу нечего будет возразить, когда вернется домой. Почему же вы не можете помочь мне?
— Ладно, — согласился наконец Ван Дэ, — я пойду и поговорю с ними.
— Что ты делаешь, брат? — воскликнул Ван Жэнь. — Ведь мы же другой фамилии, нам ли вмешиваться в дело о наследстве? Уж если госпожа Чжао так беспокоится, мы, пожалуй, можем черкнуть строчку Яню, чтобы он приехал, а она этой же ночью пошлет с письмом нарочного к нему в город.
— Да, это вернее всего, — согласился Ван Дэ. — Думаю, что господин Янь не будет против.
— Это мы еще увидим, — усмехнулся Ван Жэнь, покачав головой, — а пока нам надо поступить именно так.
Госпожа Чжао не поняла, что он имеет в виду, но последовала совету Ванов. Этой же ночью в провинциальный город с письмом отправился слуга Лай Фу.
В городе он узнал, что господин Янь живет на улице Гаодицзе, и направился к его дому. В воротах стояли четыре стражника в красных шляпах с черной окантовкой. В руках они держали плети. Лай Фу отпрянул в испуге и войти не решился. Но через некоторое время на улицу вышел слуга господина Яня, Сы Доу-цзы, который и провел его в дом.
В самом центре просторного зала стоял разукрашенный паланкин, а возле него балдахин с надписью: «Кандидат на должность начальника уезда». Сы Доу-цзы сходил за хозяином, и скоро тот появился в зале в шелковой шляпе, парадном халате с круглым воротником и черных сапогах на белых подошвах. Лай Фу поклонился ему до полу и протянул письмо.
— Я все знаю, — сказал господин Янь, пробежав письмо. — У моего второго сына свадьба, и ты пока помоги здесь.
Лай Фу заглянул на кухню, где повар готовил угощения, в комнату молодых на втором этаже, где все было разукрашено в красные и зеленые цвета, но войти туда не решился. Солнце уже клонилось к горизонту, а музыканты еще не приходили. Жених, в новой квадратной шляпе, с красной лентой, с цветами в волосах, в волнении метался по дому и спрашивал, почему нет оркестра. Господин Янь в зале для гостей распекал Сы Доу-цзы и требовал, чтобы он быстрее привел музыкантов.
— Сегодня счастливый день, и музыканты не пошевелятся и за восемь цяней, — отвечал Сы Доу-цзы. — А вы, господин, дали им всего два цяня и четыре фыня, да еще вычли из этого два фыня за взвешивание серебра. Привести их должны были люди из семьи Чжан. Трудно даже сказать, сколько у них приглашений на сегодня. Разве они придут?