Господин Янь приказал слуге достать из дорожного сундука визитную карточку и что-то на ней написал.
— Сы Доу-цзы, отведи этого мерзавца в ямынь к господину Тану, — приказал он, — пусть ему отвесят несколько десятков батогов. Потом уж будем разговаривать.
— Но я не знал, что это лекарство. Оно показалось мне таким сладким, и я подумал, что это печенье, — проговорил напуганный рулевой заискивающим тоном.
— Опять печенье! — заорал Янь. — Повтори только еще раз — получишь затрещину!
Господин Янь кончил писать, передал карточку слуге, и тот поспешно бросился на берег, но тут его остановили испуганные носильщики и лодочники.
— Господин Янь! — взмолились лодочники. — Он, конечно, виноват; ему не следовало есть ваше лекарство. Но он бедный человек, даже если он лодку продаст, то и тогда не сможет возместить вам потерю. Не отправляйте его в уезд, ему не выдержать наказания. Окажите милость, простите его.
Их заступничество привело господина Яня в еще большее исступление. Тогда на лодку пришли носильщики.
— Вы сами во всем виноваты, — сказали они лодочникам. — Если бы вы не стали требовать у господина Яня за проезд да на вино, он бы давно сел в паланкин и уехал. А вы остановили его, вот он и хватился своего лекарства. Признайте свою ошибку, поклонитесь господину Яню пониже и просите у него прощения. Неужели вы думаете, что господин заплатит вам, если вы не вернете ему денег за лекарство?
Окружающие подтолкнули рулевого. Тот стал низко кланяться, и господин Янь сменил гнев на милость.
— Раз уж все вы так просите, я, пожалуй, отпущу этого негодяя, благо у меня такая спешка из-за свадьбы. Потом с ним разделаюсь, никуда он от меня не денется!
Выругавшись, он важно сел в паланкин и уехал. За ним последовали носильщики и слуги. Лодочники, широко раскрыв глаза от изумления, смотрели на удаляющуюся процессию.
Дома господин Янь приказал молодым побыстрее совершить обряд поклонения в храме предков и позвал жену. Жена в это время перетаскивала из одного места в другое какие-то вещи и отчаянно бранилась. Господин Янь пошел к ней.
— Ты что делаешь? — спросил он.
— Будто сам не знаешь, что в доме стало тесно. Только эта комната и осталась, не отдать ее, так куда же поместить молодую? Ведь она из богатой семьи!
— Ну суетись без толку, я все уже давно решил. Разве им плохо будет в семье брата? Его дом огромный, высокий…
— Так ведь дом чужой. С чего это его отдадут нашему сыну? — возразила жена.
— У невестки нет детей, придется ей кого-то усыновить.
— Как бы не так! Она хочет усыновить нашего пятого.
— А разве это только от нее зависит? Что она за птица? Я, а не она будет решать, кого ей усыновить!
От этих слов жена Яня совсем растерялась. Но тут явился слуга от госпожи Чжао и доложил:
— Узнав о приезде господина, хозяйка просит его прийти к ней. Господа Ваны уже прибыли.
Господин Янь пришел в дом покойного брата, обменялся с Ван Дэ и Ван Жэнем церемонными приветствиями и вдруг начал отдавать приказания слугам:
— Сейчас же убраться в передних покоях. Завтра сюда переедет мой второй сын с женой.
Услышав о том, что господин Янь хочет сделать наследником своего второго сына, госпожа Чжао обратилась к Ванам:
— Что это он сказал? Этой женщине положено жить в задних комнатах. В передних комнатах должна жить я, мне здесь удобнее вести хозяйство. Выходит, он велит мне переехать. Где это видано, чтобы сноха жила в парадных комнатах, а свекровь на задворках?
— Не волнуйтесь. Пусть себе говорит! — пробормотал Ван Жэнь. — Мы еще обсудим это.
Госпожа Чжао вышла. Оставшиеся перекинулись двумя-тремя фразами и выпили по чашке чая. За Ванами из дома пришел слуга.
— Вас ждет на литературный вечер друг по школе, — доложил он, и оба брата, простившись, ушли.
Проводив гостей, господин Янь вернулся в комнату, уселся и позвал к себе слуг.
— Завтра вступит в права наследства мой второй сын, — объявил он. — Вам следует внимательно прислуживать ему, он ваш новый хозяин. У Чжао нет детей, для сына она только наложница и не имеет права занимать передние покои. Передайте служанкам, чтобы приготовили ей две комнаты во флигеле и перенесли туда ее вещи. Пусть убирается из парадных комнат; там будет жить Второй господин. В дальнейшем, чтобы не было недоразумений, хозяин будет называть ее «молодой госпожой», а она его с супругой — «Вторым господином» и «Второй госпожой». Через несколько дней, когда в дом переедет моя сноха, молодая Чжао должна поклониться первой, а потом к ней подойдет Второй господин. У нас, ученых мужей, не должно быть никаких отклонений в этих торжественных церемониях. Все дела, связанные со счетами и процентами за землю и дома, вы должны подытожить как можно скорее; работайте ночами, но принесите мне все на проверку, а я передам Второму господину. Теперь уже не будет того, что было при прежнем хозяине, когда какая-то наложница занималась хозяйством, а вы втихомолку растаскивали добро. Если кто утаит хоть мелочь, получит тридцать палок, а потом будет отправлен в ямынь к господину Тану, и из него там все вытрясут!