После преследования, закончившегося их первым животным совокуплением, отверстие у Шейна стало очень чувствительным. Тело остро реагировало на чрезмерную стимуляцию. Кисти рук вновь пульсировали. Ныли ссадины, доставшиеся после спаривания с Лором и той бешенной гонки, когда его нещадно стегало ветками. В иссушенных яйцах не осталось, наверное, ни капли. Шейн никогда не испытывал так много оргазмов. Сколько прошло дней? Один? Два? Он не в состоянии кончить опять. Не так скоро. Но просто дико хотелось, чтобы кошачий член оросил его изнутри поразительным насыщенным соком, и Вест, трясясь, приподнял бедра. Ствол твердой плоти, распирающей проход, выскользнул из задницы по самую головку. Шейн с размаху опустился вниз и заскулил, когда тот пронзил напряженное тело. Кот, мурча, глядел из-под полуприкрытых век своими янтарными глазами, побуждая продолжить. Вытянулся под Шейном, вскидываясь ему навстречу и задевая шерстистым пахом царапины на бедрах.
Шейн подпрыгивал, задействовав верхнюю часть тела и опираясь на лианы. Член с мокрыми шлепками бился об измазанный кровью живот в такт ритмичным сокращениям мышц пресса. Обливаясь потом вперемежку с собственной спермой, он выдаивал Лора, изо всех сил пытаясь подвести к вершине наслаждения, и звуки, которые тот издавал, музыкой звучали в ушах. Вскрикнув, он насадился на его член настолько резко и глубоко, что сердце пропустило удар. Лор одобрительно зарокотал, вибрируя грудью:
— Вот так…
Шейн обрабатывал член кота усердно, как только мог. Сказывалась потеря крови — его лихорадило. Но он чувствовал, что Лор уже на грани. Пенис внутри был тверд как гранит, маслянистая жидкость, выделяемая котом в период гона, хлюпала в расщелине. Шейн задыхался, будто скакал на нем целую вечность, а не несколько минут — тело все-таки подвело.
— Пожалуйста, — еле выдохнул он, дрожа. — Помоги мне.
Лор подсунул руки под покачивающийся зад и принялся сам направлять его, толкая вниз, когда подбрасывал свои бедра. Шейн исторг возглас облегчения. Мучительное удовольствие, боль от трения и ускоряющегося темпа скачки — все слилось воедино. В ту же секунду, как острые когти впились в ягодицы, член Шейна точно опалило искрами. Сопротивляться надвигающейся волне первобытного удовольствия не было ни мочи, ни желания. Кот вбивался в его тело, а он, дергая за лианы, ревел как раненый зверь. Член налился, удлинился, стремясь к разрядке. Яйца снова и снова ударялись о пах Лора. Истощенный организм никак не мог достичь долгожданного финала.
Но Шейн это сделает, вопреки всему.
Кот заставит его.
Лор рванулся вверх, и Вест наконец признал, что не властен над своим телом. Если кот хочет, чтобы он кончил, он кончит.
— Отдай мне твое семя, сокровище. Кончи для меня, и я заполню тебя своим до краев, так что ты всегда будешь ощущать меня в себе.
Шейн изогнулся дугой и повиновался. Член прострелило оргазмом, сокрушительным, мучительно-болезненным но, тем не менее, из отверстия на конце брызнула тонкая слабая струйка. Шейн стиснул зубы, чтобы не заорать в голос. Руки напряглись, бицепсы взбугрились; кот победно зарычал. Последний выпад в задницу, когти глубже врезались в ягодицы, резко обжигая плоть, — и член Лора взорвался. Вест содрогнулся — его словно ошпарило кипятком изнутри. Лор усилил хватку, вынуждая принимать каждое извержение горячей влаги, омывающей кишки. Шейн всем существом поглощал это тепло. Невозможное, живительное.
Теряя остатки контроля, он взвыл, с треском обрывая стебли растений, на которых болтался. Лор со стоном прижал Шейна к мокрой от пота груди; его бедра продолжали неустанно покачиваться, а член — выплескивать новые потоки.
— Дай мне свой рот.
Вслепую наклонив голову, Шейн приоткрыл губы, в то время как Лор все наполнял и наполнял его агонизирующее в оргазме тело.
Их первый настоящий поцелуй был опьяняющим, плавящим, чувственным сплетением языков с каким-то невыносимо особенным привкусом, который придал ему разлитый в воздухе аромат крови и спермы.
Как Шейн мог стать победителем Лора, ни разу не отведав?
И откажется ли от этого теперь, когда познал?
Сгорая от возбуждения и смущения, он раскрылся шире, предлагая Лору свободу действия. Тот принялся исследовать его рот, щекоча стенки шершавым языком. Когда кошачий язык потерся о его собственный, Шейна точно ослепило удовольствием — рассудок потек вместе со спермой из задницы.
Поглощенный лавиной ощущений, унесшей последние крохи здравомыслия, Шейн тесно прильнул к Лору и присосался к его языку, даже не дышал, чтобы не упустить ни капли из того, что ему дарят. А как же кислород? Да кому он нужен! А вот в чем Шейн действительно сейчас нуждается, так это…