Тело все еще потряхивало конвульсиями. Спрятав когти, кот оторвал одну руку от задницы Шейна и засунул палец в расщелину, проталкивая в отверстие рядом с чуть опавшим членом. Вест замычал — грубый палец причинил жгучую боль. Затем выскользнул наружу, Шейна прошибло потом. Лор прервал поцелуй, поднеся руку к его рту:
— Открой.
На пальце блестело густое семя.
Для возражений не было сил, он покорно разомкнул покалывающие губы, и впустил палец внутрь. Запах ударил по рецепторам, заставив слабо дернуться. На языке разлился кисловато-горький вкус.
— Оближи, — потребовал Лор. Вест беспрекословно повиновался и с очевидным наслаждением втянул палец в рот, облизывая… Господи, этим невозможно насытиться! Шейн обсасывал и обсасывал, попутно лаская палец языком. Когда тот вынул его, Шейн инстинктивно потянулся за ним губами — даже за волосы пришлось оттаскивать. Погрузив палец ему в зад, Лор набрал новую порцию спермы и предложил Шейну. Процесс кормежки повторился еще дважды.
У изможденного Шейна голова пошла кругом от вкуса своего кота, он жадно съел сексуальное лакомство и, опустив ресницы, прошептал:
— Пожалуйста, еще…
Кот усмехнулся, вибрация от его груди передалась Шейну:
— Для тебя, сокровище, — все, что угодно. — И подтолкнул его вниз к промежности. Одурманенный Вест обернул губами поросшую шерстью кошачью плоть. Какая-то часть сознания призывала его остановиться. Этот член только что побывал в его заднице — да ради бога, пускай. Шейн ничего на свете не жаждал больше. Изголодавшись, он заглотил головку, собирая языком вязкую сперму со слипшегося короткого меха.
— Не так глубоко, сладкий, — выговорил Лор сквозь рваные вздохи. — А то поранишься шипами.
Кот вцепился ему в волосы, удерживая голову на месте, и подался бедрами вверх, в горло ударила струя семени. Шейн поперхнулся, едва не захлебнувшись. Но все равно сосал и глотал. Онемевшие пальцы скреблись ногтями по бедрам кота, безмолвно умоляя не останавливаться.
Еще.
Ну еще хотя бы чуть-чуть.
Решительно выдохнув, кот вытащил член. Почувствовав, что рот опустел, Шейн сделал попытку вернуть вожделенный приз. Но Лор не позволил, насильно прижав его голову к своей ноге. Шейн закрыл глаза и наконец уступил требованиям кота и своего изнуренного тела.
— Хватит, любовь моя, — сказал Лор, гладя Шейна по волосам. — Сейчас отдохни.
* * * *
У Шейна все болело, даже там, где он никогда не предполагал, что может болеть. Плечо пульсировало в унисон с сердцебиением. Когда он захотел поднять одну руку, чтобы оценить повреждения, другая рука тоже дернулась — они оказались перевязаны. И теперь оба предплечья немилосердно ломило.
— В его состоянии нельзя оставаться на арене, — тихо пророкотал Лор где-то неподалеку снаружи. — Слишком сильно он пострадал и ослаб.
— Мои медтехники наготове, только скажи.
Шейн вздрогнул, услышав чужой голос. Кот, незнакомый. И хуже всего, что он командир бригады медицинской службы. Один из наблюдателей. Проклятые раны! Чертова гордость! Шейн заполз под меха.
— Ему будет гораздо удобнее поселиться в своем новом…
Фразу прервал смех того, другого:
— Ты набросился на него и спарился под влиянием гона. Поэтому он так отозвался. Ты, кстати, тоже.
— Он принял меня, а я его.
— Вы оба одурели от гормонов и секса. — Наблюдатель утомленно вздохнул. — Если через несколько дней запечатление не пройдет…
— Он не протянет нескольких дней! Это твои слова. Для него здесь не безопасно.
— Для него нигде не безопасно, — проворчал незнакомец. — И чтобы он выжил, одного твоего стояка маловато.
Дерево затряслось, прямо у входа в логово раздался звук глухого удара.
— Его больше никто не тронет.
— Отпусти меня, ради всего святого, или я распоряжусь тебя усмирить. — Наверное, Шейн как-то выдал себя и насторожил незнакомца, потому что тот вдруг сбавил свой резкий командный тон. Голос, мурлыча, увещевал: — Он нуждается в тебе, Лор. Не заставляй его иметь дело с нами… то есть в одиночку, без тебя. Если человек действительно твой победитель…
— Он мой победитель.
— Тогда твой долг успокоить его, чтобы он не потерял веру, пока его разум не приспособится к тому, с чем уже познакомилось тело.
— Он приходит в равновесие.
— Да этот бедняга просто боится, — недоверчиво фыркнул начальник медслужбы. И добавил более спокойно: — Всего вокруг. И тебя в том числе.