— Но я могу спасти Фэллона, — сказал Маэро, хвост метался от волнения, хлеща по листьям за его спиной. — Он убежден, что арена полна опасностей, и мы ему лжем. Он внушил себе, что на него обязательно опять нападут хищники, боится и не хочет стать мне парой из страха, что какой-нибудь другой кот убьет его. — И, хмуро глянув на Шейна: — Он думает, что твой человек мертв.
— Но… — Шейн недоуменно запнулся: — Почему?”
— Крики, сокровище. — Взяв Шейна за подбородок двумя пальцами, Лор поцеловал его в лоб. — Он слышал, как ты кричишь.
— Желание спариваться накатывает стихийно, сказал Маэро. — Ты сам знаешь, что это так. Гормоны и наниты, которые нам вводят и которые делают нас физически совместимыми с инопланетными расами… сводят нас с ума. Как и их. Все мы слетаем с катушек, немного.
Лор улыбнулся и снова поцеловал Шейна. — Или полностью.
Маэро кивнул:
— Паранойя — распространенный побочный эффект, пока инстинкты, побуждающие к спариванию, не стабилизировались. Шипы тоже могут причинить значительный вред…
— Они же являются причиной, заставляющей конкурентов бороться друг с другом. И с нами.
— Добавь собственнические чувства, тайна, агрессивная сексуальность и недоверие.
Шейн до корчи жаждал, чтобы Лор терзал его своим ртом. Вернее, до дрожи, потому что усугубляющийся разлад между ощущениями и эмоциями, которые он испытывал, был только что клинически охарактеризован как неудачный побочный эффект того… что коты с ним сделали во время подготовки к Охоте и чем напичкали после.
Однако непреодолимое влечение, возникшее между ним с Лором, не могло быть просто результатом препаратов, гормонов и секса. Не в их случае. Это не правда.
— Реакции Фэллона все более бурные, но они не выйдут за рамки допустимой нормы, если убедить его больше доверять мне, ведь твой человек полагается на тебя. Значит, нашу пару можно спасти.
Лор вздохнул у губ Шейна:
— Искусственно можно вызвать вожделение, но не доверие. Любовь — вот признак истинного победителя.
— Я выбрал его, и он признал меня. Фэллон мой, — зашипел другой кот.
Черный кугуар принял устрашающий вид: мышцы бугрятся, уши сплюснуты, странные глаза полыхают гневом. Но даже сейчас по лицу Лора нельзя было понять, как он это воспринял. Шейн еще только учился читать своего возлюбленного, различать миллионы сигналов, которые подскажут то, о чем не мог поведать социально неловкий кот. Но эмоции Маэро плескались на поверхности — страдание, глубокое и неприкрытое.
Как и на Шейна, на Фэллона напали дважды: в первый раз — бродячий кот, во второй — дикий зверь. Из того немного, что сообщили наблюдатели, Шейн понял, что парень, ставший его союзником, ранен гораздо серьезнее, чем он сам. Кроме того, Лор заботился о Шейне, успокаивал. Вест ему доверял, как никому другому в своей жизни.
У Фэллона не было ничего. Только боль. Страх. И безумие Охоты, вышедшей из-под контроля, и только любящему существу под силу принести ему облегчение.
Человек, которого Шейн надеялся назвать другом, выиграл… проиграв.
Они обязаны, должны ему помочь.
— Что от нас требуется? — осмелился спросить Шейн, преодолев волнение и беспокойство; он испугался даже больше, чем сам признавал.
Хвост Маэро дернулся:
— Навестите его.
Вокруг закаменевшего Шейна обвилась рука, мир резко качнулся, поскольку Лор одним движением отдернул его от чужака.
— Покажи Фэллону, что ты жив, что я не обманывал, — проговорил Маэро. Он молил взглядом Шейна, а не Лора. Тот, вибрируя грудью, издал низкий, грозный рокот. Маэро просил: — Помоги мне доказать, что он может доверять мне.
— Фэллон слишком пострадал, его нельзя брать в логово на деревьях. Он все еще на земле, — прорычал Лор, выпуская когти.
— Твой человек будет в безопасности под нашей с тобой охраной и надзором команды наблюдателей, назначенных Фэллону. Это лучшая защита. — Черный кот нахмурился: Твое возбуждение растет, но это ошибочные инстинкты, Лор.
— Мои инстинкты привлекли ко мне победителя. — Лор, рыча, продолжал отступать, пока не прыгнул на другое дерево, увеличивая расстояние между ними и черной пумой. — Ты слишком много просишь.
— Нет, это же идеально, — возразил Шейн, светясь от радости и нетерпения. — Давайте встретимся в нижнем ярусе, вас же двое, значит, и площадь контролируемой территории увеличится в два раза. А наблюдатели проследят за тем, чтобы туда и мышь не прошмыгнула. Все равно ты обещал дать мне последний раз походить по твердой земле.