Поэтому, когда неслабый толчок между лопаток послал его прямиком обратно в грязь, Шейн лишь мысленно возблагодарил небеса. Чудовищная ночная гонка, наконец, закончилась. Несмотря на нестерпимую боль от падения, ему все равно стало как будто легче. Кот атаковал. Одной рукой он схватил Шейна за оба запястья и зафиксировал их над головой, вжав в покрытую прелой листвой почву. Другой рукой приложился по крестцу. Вест выгнулся, откинул голову и лягнул противника, чтобы хоть как-то ослабить хватку или сбросить его совсем, но для борьбы просто не было сил. Тот сжал ноги брыкающегося Шейна своими. Тяжесть, сначала просто сковавшая запястья и торс, теперь возросла. Кот в немой угрозе придавил его всей своей массой.
Лишенный возможности сделать вдох, Шейн застыл, позволяя телу обмякнуть как желе.
Зверюга ждала.
Постепенно давление уменьшилось. Вест не двигался. Он даже не пытался, зная, что сопротивление бесполезно, оно только принесет больше боли или, того хуже, вызовет у нападавшего агрессию. Посему Шейн лежал тихо, словно растекшись по земле. Охотник медленно переставал наваливаться.
Дав себе слово понапрасну не трепыхаться, Шейн зажмурился. Когда в итоге когти пропахали вдоль всего позвоночника, кромсая рубашку и оставляя от плеч до талии неглубокие, саднящие ранки, он не стерпел. Вскрикнул. О боги! Желудок ухнул куда-то вниз. Шейн, заглушив страх, сконцентрировался, чтобы оценить степень повреждений. Всего лишь царапины. Его передернуло. Свежий ветерок гладил сочащуюся кровью открытую спину — рубашка была изодрана в тряпки. Кот провел по обнаженной коже концом когтя, прослеживая отметины и словно оценивая свою работу. Или, возможно, любуясь содеянным.
Приняв решение, Шейн упрямо сжал дрожащие губы, стараясь задушить испуганные возгласы, которые так и норовили вырваться наружу, поскольку за подушечками пальцев котяры тянулись полоски кожи. Вест не мог пошевельнуться. Тот по-прежнему удерживал его сжатые в кулаки руки над головой, а Шейн никогда не испытывал склонности к суициду. Он попался. Все справедливо и по-честному. Сопротивление нет смысла. Но нежность после нанесения меток, тогда как Шейн ожидал только дикого, грубого траха, оказалась довольно неожиданной. Он захныкал, не веря, что собственное горло предает его, но кот не останавливался. Движения пальцев успокаивали, каждый их взмах тревожил и обезоруживал, пока не наступил момент, когда Шейн был уже больше не в состоянии терпеть.
— Пожалуйста, — задыхаясь, еле выговорил он.
А кот и не собирался прекращать измываться над своим призом. Куда спешить? С ним без толку заключать сделку или взывать к его милосердию. Но, тем не менее, это не помешало Шейну взмолиться снова:
— Пожалуйста.
Материя натянулась на груди, раздался треск рвущейся ткани. Поддевая остатки рубашки, кот распахнул ее и лениво прошелся ладонью вверх и вниз по дрожащим мышцам спины Шейна.
— Нет, — запротестовал он, когда осторожные пальцы запутались в волосах, впиваясь в затылок, и мягко, но настойчиво наклонили его голову в направлении сцепленных запястий. Кот стиснул руки Шейна еще крепче. От этой железной хватки кружилась голова. Воздух наполнился мускусным ароматом, настолько насыщенным и богатым, что он проглотил слюну. Как кофе и секс. Чуть земляной. Непреодолимо влекущий. Чтобы избежать опьяняющего запаха, исходящего от пышущего жаром тела возбужденного зверя, Шейн попытался дышать ртом, а не носом, но было уже слишком поздно. Член шевельнулся в штанах. Яички начало покалывать. Анус сжался и расслабился — коктейль из кошачьих феромонов ударил мощной волной, подстегивая жажду к спариванию. Воспламеняя.
Кот склонился над Шейном и потерся мехом о его голую израненную спину. Первое прикосновение обожгло, подобно раскаленному клейму. Коты горячие, обычная температура их тела на несколько градусов превышала нормальную для человека. Шейн это знал. Только вот не подготовился к ощущению гладкой бархатной шкуры на своей коже или к тому, как окутывает тепло.
Проклятый запах! Шейн разомкнул губы, чтобы глотнуть прохладного, свежего воздуха, но феромоны уже сделали свое черное дело. Кот подхватил его, отрывая таз от земли, затем с нежностью скользнул рукой по груди и вниз, по животу. Потом стал возиться с застежкой брюк; Шейн затрясся и залепетал неубедительные возражения.