Его пальцы нащупали в кармане пачку денег. Сто двадцать долларов. Плюс триста, которые ему должен Том Йоргенсен. Итого — четыреста двадцать. Если вернуться в Рино и играть осторожнее и если ему улыбнется удача…
— Где вам удобнее выйти? — прервал его размышления брат Венец. — Я еду к супермаркету.
— Лучше всего прямо на автостоянке.
— У вас есть друзья в городе?
— Есть один. Может, я его застану.
Брат Венец лихо подкатил к супермаркету, свернул на стоянку и с грохотом затормозил.
— Ну вот, — с удовлетворением заметил он, — доставил вас целым и невредимым, как и обещал сестре Благодеяние. Вы что, были с ней раньше знакомы?
— Нет.
— Нечасто она так хлопочет о первом встречном.
— Может быть, я ей кого-нибудь напомнил?
— Может быть. Мне — так точно нет, — брат Венец выбрался из машины и двинулся ко входу в магазин.
— Спасибо за поездку, брат! — крикнул Куинн ему вслед.
— Аминь.
Было девять утра. Ровно восемнадцать часов прошло с тех пор, как сестра Благодеяние приветствовала его в Тауэре, как незнакомца, и ухаживала за ним, как за другом. Он вновь притронулся к пачке денег в кармане и подумал: не рвануть ли за братом Венцом? Отдать их ему, и пусть вернет хозяйке. Но тут же вспомнил, что братьям и сестрам личных денег не полагается и если он это сделает, то у сестры Благодеяние могут быть неприятности. Возможно, серьезные.
Он повернулся и быстрым шагом двинулся в сторону Стэйт-стрит.
Том Йоргенсен торговал лодками и всяческими причиндалами для водного спорта. Его крошечная контора располагалась буквально в футе от волнореза; окна ее почти сплошь были заклеены рекламными картинками, а также фотографиями яликов, шлюпок, скутеров, катеров, шхун и яхт — документы на покупку большинства из них можно было оформить тут же, не сходя с места.
Когда вошел Куинн, Йоргенсен курил сигару и разговаривал по телефону — трубка, прижатая плечом к щеке, живо напомнила Куинну птичку, сидевшую на плече у брата Языка.
— Да, паруса фирмы «Рэтси», — вещал Йоргенсен. — И учебная шлюпка. Нет, я не в претензии.
Он положил трубку и перегнулся через стол, чтобы пожать гостю руку.
— Надо же, Джо Куинн собственной персоной. Как жизнь, дружище?
— Старею помаленьку. К тому же дотла разорен.
— Ох, надеялся я, что ты этого не скажешь, Джо, — простонал Йоргенсен. — Дела идут совсем паршиво. Сан-Феличе перестал быть городом богачей. Теперь всем заправляет средний класс, а эти сквалыги трясутся над каждым пенни. Им без разницы, будет у них палуба из тика или красного дерева или… — Йоргенсен горестно махнул рукой и подавил вздох. — Ты что, совсем на нуле?
— Если не считать нескольких монет, которые пока еще не мои.
— Не припомню, чтобы тебя это когда-нибудь смущало, Джо. Просто смешно. Ха-ха-ха.
— Ха-ха, — согласился Куинн. — Помнится, как-то в трудную минуту мне пришлось тебя выручить, старина. Теперь я не отказался бы получить свои три сотни обратно.
— У меня их нет. Чертовски неприятно это тебе говорить, дружище, но в моих карманах сейчас — ни цента. Не хочешь взамен отличную морскую посудинку? Просто картинка! Триста футов водоизмещение, гафельный парус…
— Тогда мне придется перебраться в Венецию. Пока что не тянет.
— Ладно, извини. Я ведь только предложил. Машина у тебя, надо полагать, уже имеется?
— Необоснованное предположение, Том.
— Ну да? Слушай, есть первоклассная тачка! «Форд-виктория», пятьдесят четвертого года. Моя жена на ней ездит. Будет вопить, как резаная, когда я заберу у нее эту малютку. А что делать? Она стоит уж никак не меньше трех сотен. Двухцветная — голубой с кремовым, внутри белая, обогреватель, радио…
— В Рино я за эти деньги нашел бы чего-нибудь получше.
— Ты не в Рино. Кстати, и не в Венеции, — резонно заметил Йоргенсен. — И это лучшее, что я сейчас могу для тебя сделать. А то хочешь — возьми машину в залог и пользуйся, пока я не наскребу эти три сотни. Меня это даже больше устроит: в таком виде легче будет преподнести это Хелен.
— А что? Пожалуй. Где машина?