Полковник попробовал сесть в кровати, и она поспешила подложить ему под спину подушку.
– Знаете, на свете нет ничего прекраснее, чем женщина, вынашивающая ребенка. В ее лице появляется какое-то свечение... – Он запнулся, вспомнив, что детей у его Марты так и не было.
– Вы, наверное, пишете стихи, полковник, – предположила Сара. – Впервые вижу офицера кавалерии с сердцем поэта.
– Пожалуйста, присядьте, – ответил Моуди, с явным усилием показывая на стул. Видя ее колебания, он добавил: – Я не сделаю вам ничего дурного. Так ужасно – лежать в этой норе и не иметь возможности хоть с кем-нибудь перемолвиться словом.
– Хорошо, но только на одну минутку. У меня бездна работы. К тому же сегодня моя очередь собирать яйца.
– Похоже, мисс Пруденс держит вас в ежовых рукавицах, – заметил на это Моуди, вспомнив, с какой злостью Брок рассказывал о своде правил, введенных на ранчо старой девой.
– Пруденс просто понимает свою ответственность; она заменяет мать тем, кто ее моложе, – вступилась за Пруденс Сара. За шесть недель, проведенных ею на ранчо, она пришла к выводу, что люди относятся к этой женщине совершенно несправедливо. Пруденс заслуживала лучшего отношения.
– Но и вы немногим ее старше, – деликатно заметил Карстерс.
– Мои лучшие годы давно прошли. И я намного старше Пруденс. – Она не решилась добавить, что через несколько месяцев ей будет уже тридцать шесть.
– Возраст мало что значит, мисс. Мне пятьдесят, но я не думаю, что мое лучшее время позади. Хотя кавалерийские силы Соединенных Штатов и полагают иначе. Они отправили меня на пенсию. Выбросили, как старого мула.
Сара услышала в его словах боль и обиду, и ей стало жаль полковника. Он был еще силен и крепок. Она видела, как он мускулист, когда смывала с него грязь.
Это воспоминание вдруг вогнало ее в краску, и она попыталась скрыть замешательство словами:
– Армия, без сомнения, ошиблась. Вы выглядите очень хорошо.
Он поднял на нее удивленный взгляд, и она увидела в нем что-то, чего не было раньше.
– Это вы меня вымыли? У вас замечательные руки. – От этих слов щеки Сары просто заполыхали огнем, и она поспешно вскочила на ноги.
– Я... я должна идти, полковник Карстерс. – Она кинулась к двери и тут на мгновение обернулась. – Немного позже я принесу вам обед. – Выскользнув из комнаты, она крепко прикрыла за собой дверь.
Тем же вечером все обитательницы ранчо собрались у камина, чтобы выслушать обычное вечернее чтение Библии.
– ... Ты должен любить Господа своего всем сердцем своим, всей душою своей и всей силою своей, – громко произнесла Пруденс.
– Как вы думаете, мисс Пру, если мы совершили грех, то Бог все еще любит нас? – прервала ее Полли, беря со стола кусок яблочного пирога.
Пруденс сняла очки, которыми пользовалась только при чтении, и на ее лице появилась снисходительная улыбка. Сколько она ни предупреждала Полли, что от пирогов набирают вес, девушка никак не желала думать о своем будущем.
– Бог любит даже грешников, Полли. И потому он очень горюет, когда видит, как кто-либо предается обжорству. – Ее взгляд стал осуждающим.
Рука Полли, потянувшаяся к следующему куску, повисла в воздухе.
– Извините, мисс Пру. Я помню, что вы сказали о моем весе, но мне постоянно хочется есть.
– Мадам Ева из борделя, где я работала, тоже любила покушать, – заметила Луанн, играя завязками халата. – Она говорила, что наслаждением от еды она компенсирует то, чего ей не хватает в интимной жизни.
У Полли от такого сравнения выступили на глазах слезы.
– Хватит, Луанн! – прикрикнула Сара. – Иногда ты говоришь более умные вещи.
– Я вообще не сказала ничего такого, – возразила Луанн, делая невинные глаза. – Так говорила мадам Ева.
– Может, мы продолжим? – повысила голос Пруденс. Взглянув на черноволосую женщину, стоящую у окна, она нахмурилась – не из-за ссоры женщин, а из-за того, что мрачность Кристи Бейкер давно ее беспокоила.
Муж Кристи оставил ее здесь, когда они ехали в Небраску. Он спешил застолбить участок и обещал вернуться через месяц. Но прошло уже три, а о нем до сих пор не было ни слуху ни духу.
– Ты не можешь прочитать нам следующий стих, Кристи? Я не думаю, что Сэмюель может вернуться сегодня так поздно.
Угрюмая женщина только отрицательно покачала головой и машинально тронула рукой свой живот.
– Нет, мэм. Я хотела бы постоять у окна, если вы не возражаете. – В ее словах было столько печали, столько отчаяния, что Пруденс поспешила оставить ее в покое.
– Думаю, мы можем заняться чем-нибудь еще, кроме чтения Библии, – снова подала голос Луанн. – Почему бы нам не поговорить о новом управляющем мисс Пру? Он очень симпатичный.
– Ты только о мужчинах и способна говорить, Луанн, – заметила Полли.
Даже находясь в другом конце комнаты, Элиза Доббинз увидела, как застыло при упоминании о новом управляющем лицо мисс Пруденс. Вот это новость. Обычно та совершенно не обращала внимания на мужчин, какими бы симпатичными они ни были.
Эх, вернуть бы юные годы. Какой она была красавицей! Как крутила головы парням всей Виргинии! Но до поры, когда этот ублюдок – ее муж Симон Доббинз – не кинулся на поиски золота, взяв ее с собой.
Золотоносного участка Симону застолбить не удалось, но золото к его рукам прилипло благодаря продаже разных нужных вещей в городках золотоискателей. В одном из них он и нашел себе подружку. Элиза обнаружила их в постели вдвоем в то самое утро, когда вернулась от доктора с ошеломляющей новостью, что у них наконец будет ребенок. Это было три месяца назад.
– Элиза, с тобой все в порядке? – спросила Сара, встревоженная внезапно изменившимся лицом женщины. Беременность – серьезное испытание в молодом возрасте, этой же женщине было уже порядком за сорок.
– Со мной все хорошо, – выдавила улыбку Элиза. – И я тоже хотела бы побольше узнать о новом управляющем.
Лицо Пруденс стало ярче ее волос.
– Мистер Питерс у нас временно. – «Со своими грубоватыми манерами этот ковбой здесь долго не продержится», – решила она про себя. – И я не заметила, чтобы мистер Питерс был уж очень привлекателен. – Пруденс тут же подумала, что это явная ложь. Наверное, краску на ее лице уже заметили. Пусть думают, что это от горячего камина. – К тому же я знала много прекрасно выглядевших людей с очень плохим здоровьем.
– Судя по потертым брюкам мистера Питерса, у него под ними отличное здоровье! – громко произнесла Луанн, и по комнате пробежал смех. Даже Кристи смущенно улыбнулась на это замечание.
«Хорошо, что Мэри все еще отдыхает в своей комнате, – подумала Пруденс. – Вряд ли ей понравилось бы выслушивать это».
Только она собралась сделать Луанн замечание, как раздался стук в дверь, и Пруденс вскочила на ноги.
– Если это мистер Питерс, – кинула ей вслед Луанн, – не забудьте проверить, что у него в джинсах.
Пруденс подошла к двери. К ее изумлению, стучал действительно Брок. Пруденс опустила глаза, но, вспомнив замечание Луанн, поспешно отвела их в сторону.
– Извините, что беспокою вас, мисс Даниелс, но не найдется ли у вас лишнего шерстяного одеяла? Дом для работников не отапливается, и я уже посинел от холода.
– О, конечно, мистер Пит... – Она запнулась, увидев в его глазах удивление, и немедленно поправилась: – Брок. – Смутившись, она снова опустила глаза, чувствуя себя совсем уж неловко. К тому же под его прямым взглядом ее сердце неожиданно забилось сильнее. – Подождите здесь, я сейчас принесу.
Она повернулась и решительно направилась вверх по лестнице. Брока удивило, насколько стройна ее фигура и грациозны движения. Смотреть, как хозяйка ранчо поднимается по лестнице, было истинным наслаждением. К своему удивлению, Брок вдруг сообразил, что следует за Пруденс не только взглядом и уже преодолел всю лестницу. Ну, раз так, то пойдем дальше.