Прощаю вас, если вы подумали, что фото было постановочным и я сделал его специально для статьи, однако в действительности оно сделано на много лет раньше, в саду нашего прежнего дома, где эта игрушечная газонокосилка не единожды изъездила двор вдоль и поперек. Каждый раз, видя, что я иду косить, сын выскакивал следом и пристраивался за мной со своей косилочкой. Он делал это из года в год и только лет в десять перестал. С рациональной точки зрения непонятно, чем радует ребенка такое подражание отцу, однако удовольствие его очевидно.
Читатели, у которых есть дети, наверняка припомнят схожие примеры подражания у собственных отпрысков. У многих маленьких детей наступает такой период, когда им необходимо копировать человека, с которым они себя идентифицируют или к которому эмоционально привязаны. В возрасте от двух до четырех лет мой сын повторял за мной едва ли не всё. Помню игрушечный набор для бритья, с пластиковой бритвой и тюбиком «пены», который ребенок радостно тащил в ванную, когда я брился. Когда у сына появилась младшая сестра, подражатель сам стал примером для подражания. Дочь ходила за старшим братом хвостом и повторяла все его слова и действия. Как-то сын попробовал выключить свет, с размаха ударив рукой по выключателю, и сильно ушибся – дочка тут же проделала то же самое, хотя видела, что брат вскрикнул от боли и разревелся.
Илл. 2. «Совсем как папа!». Поведение автора – стрижка газона – с энтузиазмом копировалось в течение многих лет. Склонность к подражанию у маленьких детей не только принципиально важна в развитии ребенка, но и, возможно, сыграла ключевую роль в эволюции человеческого разума. Фотография публикуется с разрешения Джиллиан Браун (Gillian Brown)
Феномен такого выраженного пристрастия к подражанию у детей уже не первое десятилетие интенсивно изучают специалисты в области психологии развития{248}. Как показали результаты классических экспериментов стэнфордского психолога Альберта Бандуры в 1960-х гг., маленькие дети способны перенять жестокое поведение, понаблюдав за агрессией взрослых по отношению к надувной кукле Бобо{249}. Исследования Бандуры стали широко известны как изменившие облик современной психологии; они продемонстрировали, что человек часто учится посредством наблюдения, а не под воздействием прямого вознаграждения или наказания. Конечно, социальное научение прививает не одни только агрессивные замашки, дети усваивают за счет него также полезные знания и навыки. Поскольку повторение за другими в раннем возрасте усиливается, достигая пика примерно в четыре года, а затем ослабевает, но так и не пропадает полностью, можно предположить, что подражание у детей выполняет, кроме прочего, социальную функцию – скрепляет взаимоотношения{250}.
Подражание – далеко не единственная форма социального научения, практикуемая человеком. Немало информации мы получаем из прямых указаний или, напротив, из более тонких процессов, мотивирующих либо связанных с вниманием, однако подражание, безусловно, важная для нас практика адаптации. Даже там, где, как в вышеприведенных примерах, социальное научение выглядит иррациональным и слепым, подражание все-таки избирательно. Дети не копируют подряд все, что видят и слышат, они повторяют за другими, следуя некой стратегии, набору правил. Эти правила могут показаться странными и даже нелепыми, но исследователи социального научения сумели в них разобраться, опираясь на принципы эволюционной теории.
Большинство людей, даже не выказывающие особой тяги к образованию, все же демонстрируют неутолимую жажду знаний. За всю свою жизнь, с первого вздоха до последнего, мы поглощаем целый океан культурной информации. Мы приобретаем от окружающих столько знаний, что немудрено забыть, насколько вообще-то мы придирчивы к тому, как и что именно перенимаем. Даже если вынести за скобки формальное образование, наше взросление и личностное становление предполагают постоянное усвоение знаний и навыков по мере того, как мы учимся у родителей и других значимых для нас людей ходить, говорить, играть, отличать плохие поступки от хороших, бросать мяч, готовить, убирать, водить машину, ходить за покупками, молиться; узнаём, как относиться к деньгам, религии, политике, наркотикам и множеству других вещей и вопросов. И тем не менее, даже если дитя человеческое в силу нашего эволюционного прошлого чрезвычайно расположено впитывать то, что ему говорят другие, и даже если мы гораздо больше, чем любой другой из обитающих на Земле видов, зависим от культуры{251}, мы по-прежнему крайне разборчивы в том, чему подражаем.