Одно из таких правил – подражать нужно, когда несоциальное научение будет затратным. Оно гласит, что если животные могут легко и без расходования ресурсов решить проблему самостоятельно путем проб и ошибок, то пусть именно так и поступают. Но если особь сталкивается с чрезвычайно трудной задачей, которая потребует больших усилий или сопряжена с серьезным риском, – такой как, например, сложная многоступенчатая добыча пищи, – следует посмотреть, что именно делают другие, и повторять за ними.
Еще одно стратегическое правило – подражай, когда не уверен. Если особи находятся на знакомой территории, понимают проблему и знают, как ее решить, им нужно полагаться на собственный опыт. Если же они оказываются в незнакомой ситуации – в новой среде, при столковении с неизвестным хищником и так далее – и не убеждены в оптимальности своих действий, лучше подражать другим.
Третье правило – подражай, когда не удовлетворен. То есть если текущее поведение приносит богатые дивиденды, его и придерживайтесь. Но если результат вас разочаровывает, лучше повторяйте за другими; возможно, тогда отдача от ваших действий повысится.
Все это примеры так называемых стратегий «когда», диктующих время и условия, при которых надлежит обращаться к социальной информации{275}. Помимо них есть еще стратегии «кто», указывающие, у кого имеет смысл перенимать знания{276}. В частности, можно подражать большинству, а можно тому, кто пользуется наибольшим престижем или демонстрирует самое успешное поведение. Все эти правила подвергались эмпирическому и теоретическому изучению, и все так или иначе подтверждаются{277}.
Загвоздка в том, что исследователи, конечно, с легкостью перечислят множество на первый взгляд вполне вероятных стратегий социального научения. Особи могут предпочитать подражание родственникам, знакомым или каким-то престижным фигурам; могут учиться в первую очередь у старших, более опытных или более успешных; могут наблюдать за тенденциями, отслеживать отдачу, получаемую другими, или пробовать быстро распространяемые варианты; могут копировать других в определенных состояниях – при беременности, болезни, в детстве. Кроме того, эти разные принципы копирования можно комбинировать, получая неожиданные условные стратегии типа «Подражай, когда сам не уверен, а все демонстраторы ведут себя последовательно» или «Подражай лидеру, когда не удовлетворен текущей отдачей от своих действий»{278}.
Сразу возникает закономерный вопрос: какая стратегия социального научения будет лучшей или, чтобы не слишком отрываться от действительности, какая стратегия будет оптимальной в тех или иных обстоятельствах? Традиционный способ поисков ответа на такие вопросы – построить математическую модель с использованием, например, методов эволюционной теории игр или популяционной генетики, позволяющих вычислить стратегию, которая обеспечивает наивысшую либо, предположительно, эволюционно стабильную приспособленность. Логика здесь в том, что естественный отбор за многие тысячелетия своего действия должен был привести к формированию у животных таких когнитивных способностей, которые обеспечивают применение оптимальных правил в случае принятия решений. А значит, вычисление оптимальной стратегии методом математического моделирования позволит нам четко спрогнозировать, что искать в природе. Данный подход широко используется в таких дисциплинах, как эволюционная биология и поведенческая экология, и в целом очень эффективен. Однако при определении оптимальной стратегии социального научения он дает сбой{279}. Дело в том, что такие методы позволяют одновременно анализировать лишь небольшое количество конкурирующих по своим достоинствам стратегий. Между тем вероятных наборов правил социального научения очень много, их гипотетическое пространство огромно. Кроме того, спектр анализируемых стратегий явно будет ограничен теми, которые предпочтет исследователь, учитывающий, в свою очередь, собственные возможности при обращении к математическим методам. В реальном же мире могут применяться гораздо более совершенные стратегии социального научения, о которых пока еще никто не думал.
Мне эта проблема долго не давала покоя. Эксперименты, проведенные сотрудниками нашей лаборатории, позволяли с полным основанием предположить, что подражание у животных носит стратегический характер. Результаты экспериментов указывали и на вероятные варианты стратегий, однако эти сведения редко можно было назвать исчерпывающими. Мы разрабатывали и математические модели для определения оптимальной стратегии, но не могли избавиться от сомнений – вдруг стратегия, сочтенная нами лучшей, в действительности уступает тем или иным вариантам, о которых мы даже не задумывались. Как, сосредоточившись на двух-трех находящихся на виду версиях, мы можем быть уверены, что нашли ту самую, оптимальную, если существует столько гипотетических альтернатив?
277
Henrich and McElreath 2003; Laland 2004; Kendal et al. 2005; Kendal et al. 2009; Rendell, Fogarty, Hoppitt, et al. 2011; Hoppitt and Laland 2013.