Не многие из жителей Рурренабаке ко времени нашего отплытия оправились после праздника; те же, кто могли держаться на ногах, салютовали нам залпами из винчестеров сорок четвертого калибра. К счастью, дело обошлось без жертв. Пороги Альтамарани нам удалось пройти только чудом. И все же двое черпальщиков не могли справиться с угрожающей течью в корпусе, и в десяти милях ниже города мы принуждены были пристать к берегу. Пришлось снять с судна весь груз и приняться за работу с помощью рукояток мачете конопатить щели пальмовым волокном изнутри или снаружи, в зависимости от того, как лучше получалось.
Мы заночевали на берегу - на чакре (маленькой ферме), принадлежавшей механику англичанину, работавшему на небольшом казенном паровом баркасе. Этот искусник - его фамилия была Пирсон - умудрялся эксплуатировать дряхлое суденышко, рабочие части которого по большей части соединялись проволокой или веревкамп. Когда мы прибыли, его баркас был на стапелях, и Пирсон горделиво показал нам, что он ремонтировал. Стенки котла местами были буквально не толще бумажного листа, и какое бы низкое давление в нем ни поддерживалось, он представлял явную опасность для жизни.
Ночью совершенно внезапно раздался гром и начался форменный потоп. Вода падала сплошным потоком. Уровень реки поднялся на девять футов; баркас сорвало со стапелей, перевернуло набок и швырнуло о деревья, а мы побежали спасать багаж, перепугавшись, что и его может снести. Был разгар сухого сезона, но в лесах Амазонни ливня всегда можно ожидать при полнолунии и новолунии, обычно при новолунии. Часто он сопровождается сурусу - южным или юго-западным ветром, приносящим столь резкий холод, что рано утром на земле иной раз можно обнаружить тонкую корку льда.
Вода в реке спала до нормального уровня столь же быстро, как и поднялась, оставив на берегах массу плавучего мусора, в котором было полно умирающих mygales огромных пауков *, охотящихся на птиц, и полумертвых змей. Когда мы завтракали у Пирсона, вошел Хосе - человек из команды баркаса. Он выглядел испуганным.
- Прошлой ночью в моей хижине побывал ягуар,сказал он.- Я проснулся, а он стоит посреди комнаты и глядит на мой фонарь - в нем горела свеча. Если бы я вытянул руку, я мог бы дотронуться до него, сеньоры! - Почему же ты не убил его? - спросил Ппрсон. В этих местах никто не спит без того, чтобы оружие не было под руками, и винчестер Хосе всегда был наготове.
- Он был слишком близко от меня, сеньор Пирсон. Если б я схватил винтовку, он мог бы наброситься на меня. Вдруг мне не удалось бы сразу его убить? Тогда он растерзал бы меня. Я лежал как мертвый, и он ушел так же тихо и быстро, как появился, и мне даже трудно поверить, что он вообще приходил.
Берега реки Бени - форменный заповедник ядовитых змей, в этом отношении она хуже, чем многие другие места, так как здесь сходятся лес, равнина и горы и в изобилии растет сухой кустарник, который змеи так любят. Чаще всего встречается гремучая змея. Имеется пять ее различных видов, однако по своей длине они редко превышают ярд. Крупнейшая из змей - это сурукуку, страшилище с двумя рядами зубов, известное в других местах под названием пакарайя или бушмейстер; она зачастую достигает чудовищной длины - пятнадцати футов при диаметре один фут; так, по крайней мере, мне рассказывали. Встречается еще тайя - серовато-светло-коричневая змея, свирепая и очень подвижная, которая, подобно индийской гамдриаде, в сезон откладывания яиц кидается на человека, лишь только его завидит. Обычны также анаконды не гигантские, но все же достигающие двадцати пяти футов в длину. Эти змеи представляли собой постоянную опасность, и мы скоро научились принимать против них меры гредосторожности.
Недалеко от того места, где мы теперь находились, жили барбаро [Жесгокие, варвары (испан.).- Прам. перев.] - воинственные дикари, которых очень боялись все, кто занимался каучуковым промыслом в районе Бени. Мне рассказывали о них такие истории, от которых волосы становились дыбом, однако позже, когда мне пришлось с ними встретиться, я нашел, что в этих рассказах много преувеличения.
В глубине леса, поблизости от Альтамарани, жила одна старая метиска вместе со своей дочерью. Она почиталась ясновидицей. У нее был хрустальный шар, и к ней обращались за советом все, кто жил по течению реки между Рурренабаке и Риберальтой. Выглядела она совсем как традиционная ведьма, лечила и привораживала травами, предсказывала судьбу и готовила любовное зелье. Полагали, что она накопила немалое богатство, однако никто не осмеливался тронуть ее, и даже барбаро обращались с ней с величайшим почтением. А она, со своей стороны, презирала их.
В этих местах коренное население каждый год празднует в лесу что-то вроде шабаша. Люди собираются вокруг каменного алтаря и варят местное пиво - чичу, которое поглощают в огромных количествах, запивая им жвачку крепкого табака. Такое сочетание сводит их с ума мужчины и женщины предаются дикой оргии, которая зачастую длится две недели.
Барбаро пользуются луками от пяти до десяти футов длиной, изготовляемыми из пальмового дерева, и стрелами такой же длины. Тетива делается из лубяных волокон. Мальчики упражняются в пользовании луком, стреляя поверх хижины в плод папайи * на другой стороне. Иногда они держат лук вертикально, как обычно, в другой раз ложатся на землю, упираются в лук ногами и натягивают тетиву руками. Они учатся выпускать стрелу вертикально в воздух и с абсолютной точностью поражать цель. На стреле укрепляются изогнутые перья, отчего древко вращается, как пуля в дуле винтовки, и приобретает устойчивость в полете. Не отсюда ли заимствована идея нарезного дула?
Женщины и дети вооружены отточенными с двух сторон бамбуковыми дротиками, снабженными зазубренным;! наконечниками из обезьяньих костей. Наконечники обматываются хлопковыми нитками местного производства и заливаются смолистым веществом. В случае войны копья и стрелы обычно смазываются ядом.
Бателон, проконопаченный громадным количеством пальмового волокна, снова был загружен и продолжал плавание вниз по реке. Мы прокладывали себе путь сквозь целые леса коряг, раз за разом чудом спасаясь от катастрофы. Коряги эти были стволами и ветвями мертвых деревьев, упавших в реку или смытых наводнением. В борьбе за существование в первобытном лесу деревья вытесняют друг друга, их душат паразиты и валят наземь бури. Часто они не могут даже упасть и продолжают стоять и гнить, подпертые соседними деревьями. Течение рек размывает податливые берега, и множество деревьев падает в воду и становится корягами. Порой над поверхностью воды видны их верхушки, но самые опасные - это те, которые погружены на несколько дюймов в воду. Их искривленные сучья шлифуются и превращаются в острые шипы, а так как деревья эти зачастую обладают твердой, как железо, древесиной, такие шипы могут проткнуть быстро двигающееся судно, как бумажный листок.
День за днем мы плыли по течению со скоростью примерно трех миль в час, с какой-то смертельной монотонностью, картина берегов совершенно не менялась. Мелкие происшествия вырастали до размеров важных событий, и мы жадно искали признаков жизни в этой необъятной глуши. Здесь было много уток, диких гусей и, разумеется, обезьян. Среди последних преобладали черные маримоно и манечи - южноамериканские ревуны, или bugio бразильцев; ранним утром их рев пробуждал лес.