Зоя пыталась представить себе артистов, которые будут выступать сегодня, и ей хотелось побыстрее увидеть их, сравнить с ними себя.
Над входной дверью клуба сияла электрическая лампочка; освещенные снежинки игриво вихрились вокруг нее. Парни и девушки толпились перед входом на крылечке; некоторые бросали снежки, шутили. В ярком свете, в кружении снежинок лица все выглядели свежими, красивыми, веселыми.
Два солдата в новых белых полушубках, валенках и серых ушанках на стук открывали двери и пропускали в фойе только военных. Проталкиваясь сквозь толпу, к двери то и дело проходили летчики, офицеры из госпиталя, которых уже знали почти все лебедяне. В тот короткий промежуток времени, когда бойцы кого-либо пропускали, можно было видеть, что в фойе совсем мало народу и что там несколько пар танцует под голосистый неместный баян. Музыка и яркий свет в натопленном, просторном фойе манили девушек, и они поднимались на цыпочки, опираясь одна на другую, стараясь туда заглянуть.
Некоторые из офицеров выискивали возле клуба своих знакомых девушек и, найдя их, брали под руку и проводили с собой. Иные офицеры по двое, по трое важно и независимо проходили в фойе.
Зоя стояла далеко от крыльца, в полутьме, и ждала, сама не зная чего. Она не была уверена в том, что ее пропустят, потому и не пыталась проталкиваться к двери на глазах у знакомых, чтобы потом не пробираться назад под их насмешки. Ее все больше охватывала грусть, но она не теряла надежды, что увидит кого-нибудь из клубных активистов и вместе с ним пройдет через черный ход на правах местной артистки. Но никто не появлялся.
Баян играл вальс. Во дворе на снегу подростки-мальчишки, обняв друг друга за плечи, по-медвежьи раскачивались в танце и толкали девчонок. Девчонки поднимали визг.
Зоя решила пройти к двери. Уже сделала несколько шагов — и тут увидела, что с противоположной стороны сюда же приближалась Тося. Она была в праздничном, модном в то время пальто с широким воротником из серой смушки и в белом пуховом берете, который лежал на ее пышных курчавых волосах, словно шапка снега.
С Тосей Зоя не виделась около недели. Тося была влюблена в Антона и считала основной причиной своих невыясненных отношений с ним его в прошлом заигрывания с Зоей. В присутствии Антона Тося держала себя перед своей бывшей соперницей гордо, с подчеркнутым чувством превосходства. Она была старше Зои на четыре года, имела вид солидной, цветущей женщины, умела со вкусом одеваться. Сблизились девушки случайно, благодаря знакомству с летчиками. Тося сама навязалась в подруги к хорошенькой Зое. Когда Дмитрий не вернулся из полета, она с тревогой вспомнила о давней симпатии Антона. Некоторое время Зое было не до подруги. Теперь она скучала по Тосе, но Тося втайне сторонилась ее. Зоя понимала нехитрые перемены в поведении Тоси и про себя смеялась над ней, однако откровенно желала, чтобы у Тоси с Антоном завязалась настоящая дружба, хотя и мало в это верила. И сейчас, увидев Тосю, Зоя вспомнила про Антона и даже остановилась среди толпы: «Неужели и он с ней?»
Да, Антон, немного поотстав, старательно отряхивал перчаткой снег с воротника своей куртки. Увидев его, Зоя подумала было податься назад, чтобы ее вовсе не заметила в этой подвижной, запорошенной массе. Ей никак не хотелось, чтобы ее, одинокую, увидели здесь Антон и Тося. Но Антон поймал ее взглядом раньше, нежели она успела отвернуться.
— Зоя!
Тося, не повернув головы, поднималась по ступенькам на крыльцо, солидно неся перед собой большую каракулевую муфту.
— Зоенька! — тихо прошептал Антон, подойдя к ней и беря ее под локоть.
При ней, розовощекой, со снежинками на бровях, какой-то пахучей, улыбающейся ему, Антон подумал, что зря он зашел сегодня за Тосей, что без Зои на концерт не пойдет.
Тося стояла на крыльце и искала взглядом, куда девался Антон.
— Пойдем с нами! — Антон подхватил Зою и повел впереди себя.
Их задержали, не хотели пропускать. Зоя уже решила было уйти, но Антон сказал что-то солдатам на ухо, видимо какую-то шутку, солдаты захохотали, и он провел обеих девушек.
В длинном полупустом фойе лениво и как-то неохотно танцевало несколько пар, одетых в зимние пальто и боты. В чуть приоткрытую дверь был виден совсем пустой зал.
Антон попал в свою стихию. Пока девушки приводили себя в порядок перед зеркалом с мутными пятнами, он уже познакомился и договорился с баянистом, молодым брюнетом в военной гимнастерке. Возвращаясь к своим дамам, Антон раскланивался во все стороны, некоторым пожимал руки, возле некоторых задерживался на минутку. В легкой, удобной одежде, стройный, высокий, под взглядами девушек и женщин он чувствовал себя словно на крыльях.