Твои рассказы я люблю, все, от строки и до строки.
Затмение расшифровать помогут черные очки.
Шахерезада, это ты? О, как твой голос одинок!
С утра на тыща первый день, едва лишь занялся восток,
От той зари в грядущий день ты смело устремляешь взгляд.
В тумане за твоим плечом твои создания стоят.
Тереза, Дженни, Элизабет проходят за тобой вослед.
Лавчонок мертвенный неон, видения фальшивый свет,
И эта гнусная толпа — торгует всем, как есть она.
И этот первый сорт парней, что гибнут в наши времена.
Из книги в книгу, много лет она ведет один рассказ,
Одной трагедии верна. Чтоб донести ее до нас,
Она играет ту же роль, она жестка и холодна.
Любовь моя, как ты смела! Как эта роль твоя трудна!
Твоя жестокость так дика. Откуда ты ее взяла?
Я это видеть не могу! Прочь уберите зеркала!
Прочь уберите зеркала! Хоть слово вычеркните прочь.
Слова лишь мучают людей. Страданья им не превозмочь.
Оно растет, оно растет… О, если бы конец настал!
Боль человеческой души — ее размеров я не знал.
Но почему ты так мудра? Нет мудрости твоей конца.
Я понял с помощью твоей кровоточащие сердца.
Ты — воздух, жизнь моя в тебе, ее легчайшая пыльца.
Год пятьдесят шестой — кинжал, что кто-то надо мной занес.
Все, что я вижу и люблю, полно тревог, полно угроз.
Я без тебя лишь тот, в кого кидают пригоршни камней,
Но ты поешь мне песню из «Непрошеных гостей».
Покуда еще я могу трепетать
И слышать дыхание жизни и шаг
Угрозами полных лет,
И боль заставляет меня стонать,
И есть у меня мой старый костяк,
И сердце мое, и бред.
Пока еще силы я нахожу
Руку поднять и холодный пот
С горячего лба смахнуть,
Пока за мерцанием дальним слежу,
И ноги несут, и что-то зовет
Прямо к окну шагнуть.
Когда же в кошмар превратится мрак
И лютой мукой будет пугать
Грядущий утренний свет,
Страданье — мой единственный флаг,
Конца ему нет, и нельзя отступать,
И спасенья нет.
Когда ни бодрствовать и ни спать,
Ни стукнуть в стену, — когда ты готов
Самим собой не быть,
Не думать, не грезить, не вспоминать,
От жалости — страх, богохульство — от слов
Уже не отделить.
Когда не смогу я об стену лбом
И проклясть небеса не под силу мне,
Чтоб кончилось все тотчас,
Чтоб человек поднялся над скотом.
Чтоб душа его вечно жила в глубине
Его бессмертных глаз.
Будет счастье царить во мне и тогда,
А на высокий костер взойти —
Это апофеоз.
Я верность свою храню навсегда, —
Должен куст непосильную боль снести,
Чтоб раскрылись бутоны роз.
Если тело мое на куски разорвать,
Вы увидите рай сокровенный мой,
Эльза, мой свет!
Там, как песня рассвета, будет звучать,
Как едва сотворенный мир молодой,
Ее первый привет.
Разломайте кости, как мягкий орех.
Загляните в раны до глубока,
Вглядитесь до дна в меня, —
Лишь одно, лишь одно во мне ясно для всех,
Словно ясный омут у тростника,
Под золой дыханье огня.
Счастье дня моего вы увидите вновь,
Вы услышите — снова сирень цветет,
Там источник и берег мой.
Вы найдете там Эльзу, мою любовь,
Аромат ее, шаг ее — Эльза идет
Для меня за живой водой.
Вы найдете в крови моей соль ее слез,
В каждой песне моей — ее голоса звук,
В каждой жилке моей — ее взгляд,
И все будущее человека и роз,
И вся сладость счастья, и горечь мук
Ей созвучны и с нею в лад.