Не почувствовав в его приглашении никакого подвоха, Циана тут же согласилась. Ей нужно было, чтобы кто-нибудь ввел ее в современную жизнь. Надеяться на то, что она сегодня же разыщет своего историка, не стоило.
— Ну и лады! — опять как-то странно воскликнул шофер, очевидно, несколько удивившись ее согласию. — Только ты меня извини, в центр подбросить не смогу, опаздываю. Говори, где встретимся! Только смотри, не обмани! — забеспокоился шофер, озадаченный ее молчанием.
— Прежде всего мне нужно найти гостиницу. Дай мне свой визофон.
— Чего-чего?
— Извини, я хотела сказать, телефон! — Циана похолодела, поняв, какой промах она допустила. Если так будет и дальше…
— Ладно. Я буду ждать тебя на работе. Попроси Мишку. Записывай!
Грузовик так качало и кидало, что Циана стала опасаться, не развалится ли он по дороге. Когда она, наконец, вышла из машины на какой-то забитой людьми остановке, в кабине остался трогательно счастливый Мишка, готовый, наверное, годами сидеть у телефона и ждать ее звонка.
Остановка — отталкивающе грязный, с выбитыми боковыми стеклами навес — находилась на не менее грязной улице: серо-черный настил, грязные обрывки бумаги, пластмассовые отходы, однообразные длинные здания цвета костей, пролежавших в земле тысячелетия.
Стоявшие на остановке люди глазели на нее, когда она неловко спускалась с грузовика и ее короткая юбчонка задралась до неприличия. Женщины смотрели на нее явно недружелюбно. Мужчины оглядывали тайком, те, что постарше, — насмешливо, а те, что помоложе, таращились во все глаза, будто вот-вот из глоток у них вырвется: Ух-ха! Циана забеспокоилась. Наверное, она чем-то раздражала их. В книгах, которые она читала о болгарах того времени, подобные групповые картины не описывались. В них все жили дружно, сплоченные прекрасными идеями и чувствами. «Обещай, что светлым будет наше прошлое-е-е!» — пропела она в уме и принялась читать небольшие листки, которыми были обклеены ржавые пилоны, поддерживавшие навес.
Объявления были весьма впечатляющего содержания: ищу соквартирантку… продаю спортивную детскую коляску… продаю стереокассетник… студент ищет соквартиранта… Циана обрадовалась: значит, все-таки люди добры и общительны, раз готовы взять себе в соквартиранты незнакомого человека, лишь бы не жить в одиночестве…
Долгожданное средство транспорта наконец появилось, прервав ее радужные размышления, подлетело к остановке, сопя и пыхтя больше, чем Мишкин грузовик. Пока она колебалась, стоит ли им воспользоваться, толпа подхватила ее, потащила и втиснула в распахнутые двери. Зажатая со всех сторон как в тисках, она не успела встать поудобнее на обе ноги, как человековоз рявкнул, словно разъяренный динозавр, и взял с места так резко, что всех качнуло назад. И здесь еще раз была продемонстрирована сила их сплоченности — никто не упал.
О боже! — вырвалось у Цианы восклицание безбожного века. Не верится, что эти самые люди завещали нам прекрасные произведения во всех сферах искусства. Неужто те же самые люди создали такие отвратительные здания, грязные улицы и смердящие чудовища!.. И вдруг она почувствовала на своем теле жгучие следы чужих прикосновений — это чьи-то руки ощупывали, пощипывали ее в давке при посадке.
Если бы люди знали, откуда она, они постарались бы утешить ее популярным в Софии выражением: «Подумаешь, недотрога, сиди тогда дома!» А какой-нибудь пенсионер непременно изрек бы древнюю мудрость: «Боишься, девка, щипков — не ходи в хоровод!», хоть это был не хоровод, а обычный городской автобус. Но люди принимали ее за себе подобную и потому не замечали ее страданий. Циана робко спросила сидевшую пожилую женщину, к которой ее то и дело подталкивали напиравшие со всех сторон пассажиры, где ей сойти, чтобы попасть в ближайшую гостиницу.
Взгляд старухи упал на ее туфли, потом медленно пополз по ногам вверх, перескочил на расстегнутую кожаную куртку. И вдруг она с неожиданной и беспричинной злостью в голосе ответила:
— Да кто тебя пустит в гостиницу! А впрочем, кто его знает, в этих гостиницах такое творится… — подумав немного, она великодушно добавила: — На следующей, там пересядешь на трамвай, доедешь до центра, а там опять спросишь.
Ее встретила такая же серо-черная и такая же грязная улица. Воздух был непереносимо тяжелым, потому что ее проезжая часть была забита разноцветными автомашинами. Циана забеспокоилась: выдержит ли она в ядовитой атмосфере, окутывавшей загадочный двадцатый век, хватит ли ей сил выстоять перед всеми опасностями, подстерегающими ее в здешних гостиницах. Но вот по рельсам к ней подкатило, вновь прервав ее размышления, новое средство транспорта, называемое трамваем. Циана совсем запаниковала.