И ей обещали. Молодые мужчины тихонько присвистывали ей вслед. Время от времени она слышала и восторженные возгласы. По крайней мере любовные намерения в этой туманной эпохе выражались без экивоков. Очень растрогали ее и странные объявления, расклеенные на стенах, хотя несколько смутили непонятные, похожие на клички новые болгарские имена.
«Мы навсегда утратили нашего Коко, — извещало одно из них, — но он будет вечно жить среди нас. Нам не забыть его веселого нрава, верной дружбы, его очаровательной улыбки». Сообщали об этом его друзья Пепа, Зика, Муцы, Фыц. В противоположность им близкие Стояна Мутева разъясняли: «Ты никогда не вернешься к нам». Циана не очень-то разбиралась в интонационных тонкостях болгарского языка двадцатого века и потому никак не могла взять в толк, радоваться ли он должен этому факту или, наоборот, грустить. «Сорок дней без незабвенного Океана Бобчева» — оповещал другой листок. Дальше следовало: — «Сорок лютых ран в моем сердце, которые вечно будут кровоточить…» И здесь, оказывается, улыбка незабвенного Океана играла важную роль, потому что покойному настойчиво объясняли, что у него была солнечная улыбка и нежный взор, а потом его упрекали, что он покинул свою безутешную жену. Однако на фотографии у него не было никакой улыбки, а глаза были размазаны от плохой печати, будто осиротевшая женушка в отместку выколола их.
Почти на каждом углу в городе Циана натыкалась на такие извещения, и все они уверяли, что в мир иной отошли самые честные, трудолюбивые, самоотверженные, скромные и прекрасные люди. Это привело ее в замешательство — то ли впечатления у нее были ошибочные и люди в ее сегодняшней родине были такие же прекрасные, то ли свирепствовала какая-то страшная эпидемия, мор, косивший только честных и прекрасных. Но одно было и в самом деле чудесно: между людьми все еще не существовало отчуждения, все делалось откровенно, на улице, в транспорте. На ходу мужчины рассыпались в любовных уверениях, прямо на улице предлагали купить детскую коляску или стать соквартиранткой какого-то незнакомого человека, безо всякой стеснительности милая Жанна сообщала всем жителям города, как она страдает по своему Океану. Сколько глубокого философского смысла во всех этих извещениях! — думала Циана. — Идешь по улице, и вдруг кто-то тебя игриво щипнет или позовет с собой, а через десять шагов тебя ущипнет Она! Та самая, о которой мы все стараемся не думать, забыть. А она возьмет да и ущипнет тебя каким-нибудь сообщением: дескать, не забывай, милочка, что я существую на свете! Если ты идешь куда-то, хорошенько подумай, куда идешь, зачем и есть ли смысл куда-либо идти, если рано или поздно все равно придешь ко мне…
Чтение уличных известий, как она про себя их назвала, несколько расстроило девушку. Она уже начала сомневаться, стоит ли ей искать затерявшегося во времени историка. Может, лучше как-нибудь выбраться из города, нажать кончиком языка на зуб мудрости, в который вмонтирован миниатюрный сигнальный передатчик, но тут дорогу ей преградили два симпатично нахохлившихся паренька.
— Алло, Кисонька, — сказал один из них. — Давай кое-что сообразим вместе, а?
— Что именно? — отозвалась Циана, благодарная им за то, что они вывели ее из состояния мрачной задумчивости.
— Ну… скажем… будем бороться за мир…
Циана знала, что в эти годы борьба за мир была важнейшей политической проблемой, но хрононавтам было строго-настрого запрещено вмешиваться в ход исторических событий. Она спросила:
— Демонстрация будет?
Ребята рассмеялись — их насмешила такая наивность.
— Да нет, просто пойдем куда-нибудь, повеселимся.
— Я согласна. Где тут ближайшая гостиница?
Ее вопрос явно шокировал парней. Вероятно, в гостиницах у них и в самом деле происходят какие-то страшные вещи! Первый из них, самый ершистый, промямлил:
— Брось ты эти гостиницы! Пойдем в парк, выпьем по чашке кофе, пока не откроется дискотека.
— Я очень устала, ребята. Лучше помогите сначала найти гостиницу!
— А, так ты не здешняя? — присвистнул другой паренек, заметив бумажный пакет с только что купленным костюмом. — Нет, ты только погляди, друг, какие лапушки водятся в провинции!
Однако Циана настаивала, чтобы они объяснили ей, что значит «дискотека», а они никак не могли поверить, что она не знает, а когда, наконец, поверили, стали заикаться, запинаться и вся их очаровательная самонадеянность испарилась. Однако они все же проводили ее до здания, на котором было написано «отель» — непонятно зачем на иностранном языке. Там ребята быстренько попрощались, пообещав зайти за ней перед дискотекой, но позабыли спросить ее имя.