Вид на Демидовский столп и церковь Ильи Пророка в Ярославле. 1912 г.
В 1915 году в издательстве Некрасова в количестве 500 нумерованных экземпляров выходит монография «Церковь Илии Пророка в Ярославле», а в 1916 году – «Новгородская икона св. Феодора Стратилата», подготовленная Павлом Муратовым и Александрам Анисимовым. «Итак, в те годы, когда в старой Европе, казалось бы, всё уже осмотрено, облюбовано и описано, когда открыто поле лишь для грандиозных завершительных классификаций в духе труда Вентури, когда художественное любопытство увлекается лишь «новизной» древних шёлковых картин Китая, пещерных фресок Индии и каменных изваяний далёкого Юкатана, в эти самые годы в нашем скромном и унылом Новгороде перед нами сияют краски живописи древней, как живопись Возрождения, изысканной, как искусство Востока, и в то же время изумительно новой и неожиданной для самого опытного и изощрённого глаза. Каким образом мы сделались наследниками этого богатства, как могло случиться, что мы не имели о нём никакого представления?» – вопрошал Муратов в своей блестящей статье «В Новгородских церквах», предваряющей издание.
Журнал «София»
Но главным детищем Муратова и Некрасова стал, конечно, журнал древнерусского искусства и литературы «София». Мысль об издании журнала впервые возникла у них летом 1913 года, и подтолкнуло их к этому намерение С. К. Маковского выпускать в Петербурге журнал «Русская икона». Московские поклонники иконописи считали, что петербуржцы не имеют морального права изучать древнерусское искусство, и между журналами началась серьёзная борьба задолго до того, как они стали выходить.
Летом 1913 Муратов из-за личных проблем решает покинуть Россию, но новое увлечение древнерусским искусством останавливает его. В июле 1913 года он пишет Некрасову: «… был я как-то в Успенском соборе, видел древние фрески (XVe.), уже открываемые Брягиным, видел иконы Дионисского склада, ждущие расчистки. Сделалось мне как-то жалко бросать всё это. Видел я, с другой стороны, тут Маковского. Боже, какая петербургская чушь и беспомощность. Но вот Вам неожиданные выводы: хочу завтра пойти к Остроухову и потолковать с ним серьёзно. Нельзя ли найти человека, который дал бы денег для издания нашего с Вами журнала».
Остроухое не сразу принял идею об издании журнала древнерусского искусства. Муратов писал Некрасову о реакции Остроухова: «Он жестоко напал. Категорически убеждал, что некому. Однако через два дня звонит по телефону и говорит, что всё думает об этом и что в этой идее «что-то есть».
В письме от 26 июля 1913 года Муратов пишет Некрасову: «А журнал начать с 1 января, и пусть в заглавии будет участвовать слово Москва. Ради такой штуки можно бы и не уезжать. Я бросил бы музей и взялся бы за редакторство с азартом. А Вы? Я думаю, да! Видите, какие фантазии мне приходят в голову. Но разве это уж так фантастично? Главное, откладывать нечего. Журнал Маковского ни капли не помешает. Это будет инвентарь богатых собраний. И, кроме того, журнал специальный. А наш не должен быть нисколько специальным. Цель: в глубочайшем смысле слова – эстетическое воспитание на том, что ближе всего, конечно, – русская икона, повесть, но и не только на этом, а и на том, что можно, выбрав, перевести с Запада. Правда, людей мало, но тем не менее найдём и людей. Держаться будем строго и абсолютистски».
Александр Андреевич Карзинкин.
Муратов с присущей ему энергией и способностью увлекаться взялся за воплощение идеи. Он сближается с такими самоотверженными исследователями иконы как А. Анисимов и Н. Щекотов.
В августе Муратов уже писал Некрасову о содержании номеров журнала. Денег Муратов отправился просить к московскому фабриканту Александру Андреевичу Карзинкину. На выбор мецената повлияло, вероятно, два факта: Карзинкины были владельцами Ярославской Большой мануфактуры с 1859 года, и сам Карзинкин, человек неординарный, большой ценитель искусства и книг, был дружен с Остроуховым. Муратов пишет Некрасову: «14 августа я узнал, что А. А. Карзинкин в городе. Вечером был у него, сидели до часу, выпили много вина – и вот результат: 20 тысяч есть. Будут внесены по первому требованию. Условие: безусловный секрет, что А. А. нам помогает».