– Баланс магии и земного равновесия восстановлен, Нэл. Так что, покинутые когда-то земли, более не пустыня и вполне пригодны к заселении. И как вы ими распорядитесь, зависит теперь только от вас. Надеюсь, вы будете более разумны, чем когда-то были мы. И хотя второй сущности у вас больше не будет, но магию люди сохранят. У кого потенциал будет больше, у кого меньше, но он будет. При условии, конечно, использования её во благо.
Ливанд поднялся на ноги и, мягко потянув девушку за руку, заставил её встать, ласково обнимая за плечи и целуя в лоб.
– Надо прощаться? – не смело улыбнулась Нэл.
– Надо, но ненадолго, – кивнул Ливанд. – Ты сделала то, что от тебя требовалось, а теперь пора домой. Кое-кто сходит с ума и умирает возле твоего бессознательного тела, милая. Не будем мучить его и дальше, – усмехнулся маг, вокруг которого неожиданно разлилось радужное сияние огромной силы. – Что бы ни случилось, не оборачивайся!
Нэл не успела ответить.
День превратился в ночь, а ночь в день. Раз за разом. Мир раскололся и собрался вновь.
Мягкий солнечный свет, обнимавший девушку померк, и на неё навалилась плотная удушливая тьма, в которой не было ничего, кроме шелестом звучащих слов, наполненных могучей силой магии.
Луны хороводом мелькали над её головой, меняясь местами друг с другом и солнцем, что, не останавливая бешеного вращения, безуспешно пыталось догнать двух сестёр.
Всё что она знала и видела, внезапно отодвинулось на край сознания, сделалось безмерно далёким и неважным, затянув Нэл в гудящий, искрящийся вспышками пролетающих мимо звёзд, туннель портала.
И опять мир раскололся на мелкие куски и вновь собрался, явив перед широко раскрытыми глазами странницы широкую перламутровую трещину, в которой, как в раме проявился реальный мир, куда её и выкинуло, прямо в лежащее на мягкой шкуре бесчувственное тело, рядом с которым сидел почерневший от переживаний Аран.
Со звуком разбившегося стекла вход захлопнулся за Нэл, заставив её непроизвольно сглотнуть и сделать глубокий вдох, втягивая в себя прохладный воздух напоенный запахами травы, воды, земли и чудесным ароматом самого любимого мужчины на земле.
– Аран, – почему-то шёпотом позвала мужа Нэл, тяжело дыша от странного напряжения, охватившего всё её тело и не в силах совладать с переполнявшими её чувствами, впитывая всем своим существом радость, рванувшуюся из глаз мужчины, стремительно вскинувшего свою голову и неверяще, восторженно уставившемуся на неё.
– Жива! Ты жива! – рвущимся голосом прохрипел Аран, хватая свою жену в охапку и утыкаясь носом ей в шею, делая странные глубокие вдохи, весьма напомнившие Нэл попытки заглушить рыдания. – Ты лежала как мёртвая целый месяц! Представь хоть на миг, что я пережил!
– Месяц? – не поверила Нэл, хмурясь и вспоминая всё, что происходило с ней в лимбе. – Могу дать голову на отсечение, что я отсутствовала не более часа. Ну двух… Но месяц?!
Оторвавшись от шеи Нэл, Аран принялся покрывать частыми поцелуями её лицо, нежно касаясь своими руками её тела и бессвязно шепча неразборчивые слова, в которых девушка уловила гремучую смесь ругательств, проклятий и признаний в любви.
– Часа или двух? – мужчина требовательно заглянул ей в глаза, не выпуская из своих объятий. – Где ты была?
– Ты не поверишь! Я была в лимбе и беседовала с нашим сыном. Кстати он хочет, чтобы мы назвали его Теллон, потому, что имя Ливанд ему никогда не нравилось.
– С тобою всё в порядке? – осторожно спросил Аран, внимательно осматривая пришедшую в сознание Нэл и, на всякий случай, щупая ей голову.
– Перестань! – рассмеялась девушка, отталкивая его руку. – Я не сошла с ума и не несу бред, как ты должно быть решил. Душа твоего предка по воле богов досталась нашему ребёнку. Кстати, Ливанд сказал, что нам с тобой благоволят Высшие боги.
– Ливанд? Кто бы мог подумать, – хмыкнул мужчина, изумлённо качая головой.
– Тебя это волнует? – осторожно спросила Нэл, внимательно следя за выразительной мимикой лица своего мужа.
– Да, наверное... Но не так, как то, что я хочу тебе сказать, – Аран закусил губу и наморщил лоб от прилагаемых усилий выразить свои чувства. – Все эти дни, пока ты лежала передо мной застывшая и холодная, не реагируя ни на слова, ни на действия, я готов был резать себя на куски за то, что не сказал и не сделал для тебя, считая, что у нас есть куча времени и всё еще впереди. Всё это время, когда я считал тебя потерянной для меня…