Неолиберальная урбанизация
Дэвид Харви
Любой неолиберальный город – это четко разделенный город. Это город, у которого есть полюс благосостояния и полюс нищеты. И, между прочим, даже формально эти полюса разделены. В очень многих городах Латинской Америки трущобы вообще не управляются государством. Вместо государства там работают банды. Банды наркоторговцев, местная мафия, какие-то ассоциации местных крепких парней, которые устанавливают свои законы. Мне кажется, это очень печальный исход. Город мог бы быть гораздо лучшим местом.
Дэвид Харви: Я думал, что я начну с краткого рассказа о том, чем я занимался последние 37 лет. Каждый год в течение этого периода я преподавал курс, который называется «Капитал Карла Маркса. ТомI». Преподавал в Соединенных Штатах и в Британии. Я считал, что очень важно это делать, потому что если вы хотите понимать, как работает капитализм, один из лучших источников по сей день – это «Капитал». Сейчас я преподаю этот же курс в аспирантуре, который также открыт для посещения любым свободным слушателям. Пару лет назад у меня было сто человек, в этом году ‑ у меня пятьдесят аспирантов, но курс придется читать дважды, так как на него большой спрос. Мой курс слушают разные люди, и даже начали появляться инвестиционные банкиры с Уолл-Стрита, которые были очень удивлены, открыв, насколько точно некоторые марксистские прогнозы описывают поведение их рынков.
Когда я приглашаю людей прочесть этот труд, я предлагаю им позволить, чтобы текст начал говорить с ними. Все более-менее знают, кто такой Маркс, у всех есть какое-то представление о нем. И это мешает им воспринять то, что говорит Маркс. И я, кстати, заметил, что люди, у которых первоначальная установка на восприятие этого текста позитивна, сталкиваются с ничуть не меньшими проблемами в прочтении Маркса, чем те, у кого резко негативное отношение к трудам Маркса. Первая же фраза в «Капитале» — это то, что мы увидим колоссальное накопление товаров. Очень осторожно обращайтесь со словом «кажется» или «представляется». Каждый раз, когда Маркс говорит «представляется», это означает, что выглядит это так, а на самом деле может быть совсем по-другому. На самом деле Маркс говорит, что происходит фетишизм. Кажется, что товары общаются с товарами на рынке. И на самом деле это маскирует то, как на самом деле происходит процесс продвижения капитализма. Капитализм, вообще, обожает всевозможные маски.
Я первый раз в Москве, и мне здесь очень понравилось. Тут огромное количество рекламы ‑ везде билборды, которые мне говорят, из чего состоит жизнь, что я должен потреблять, что мне должно нравиться. Это, конечно же, маска. Это маска, которая скрывает товарный фетишизм от вашего взгляда. Но также несколько вещей меня удивили в Москве. Красной нитью, через весь текст проходит то, что Маркс говорит об адаптивности капитализма. Если вы не можете добиться прибыли одним способом, попробуйте сделать это другим способом. Если этот путь закрыт, давайте искать другой путь.
Капитализм постоянно ищет новые возможности, новые технические возможности, новые способы организации труда, новые географические сочетания. Капитализм никогда не является постоянным. И оглядываясь назад, меня сильно удивляет, насколько часто левая оппозиция к капитализму использовала очень жесткие категории для того, чтобы описывать очень подвижные реалии капитализма. И если встанет вопрос о том, что победит: ортодоксальные формулировки или сила, которая мобильна и приспособляема, то, естественно, окажется так, что приспособляемая сила будет побеждать в реальной жизни. Я думаю, что это самое главное в капитале.
Вот что происходит в этом тексте: с одной стороны, Маркс вступает в диалог с классическими политэкономами, и, одновременно, он пытается понять сам капитализм. Диалог с классической политэкономией подразумевает то, что все положения классических аксиом, на самом деле, неприменимы на практике. Маркс не спорит с этими аксиомами. Он предлагает вообразить, что мы оказались в мире, который описывал Адам Смит, Дэвид Риккардо, Джон Локк. И дальше он предлагает нам: давайте посмотрим, а как поведет себя капитализм, если он окажется в этих идеализированных либеральных параметрах?
Что же он показывает в своем первом томе? Чем ближе вы приближаетесь к абсолютной рыночной экономике, тем выше уровень дифференциации классовой власти, тем выше социальное неравенство. И что тут делает Маркс? Он прокалывает мыльный пузырь иллюзий, которые говорят, что капитализм – это процесс выравнивания возможностей. Маркс произносит свою знаменитую фразу о том, что: нет ничего более неравного, чем равное отношение к неравным людям. Если вы употребляете равные условия, равный подход к людям, у которых разные способности и возможности, то возникнут совершенно разные результаты. Парадокс заключается в том, что чем ближе вы подходите к совершенно рыночной экономике, тем более централизуется капитал. Возникают монополии, олигополистическая политика и так далее.