Но проблема заключается в том, что таких территорий для нового освоения остается все меньше и меньше. И если хотите, то последняя стена, которую удалось взломать, была стена вокруг Советского Союза. Теперь, когда удалось интегрировать бывший Советский Союз и коммунистический Китай в капиталистический мировой рынок, куда расширяться дальше? Все, ‑ нет новых территорий для освоения. Поэтому приходится полагаться только на внутренние, интенсивные источники расширения.
Очередной проблемой, является то, что кто угодно, у кого есть деньги, может стать капиталистом. Вот я беру деньги из моего кармана и отправляюсь на рынок для того, чтобы использовать эти деньги, чтобы сделать больше денег. Но проблема в том, что если слишком много людей начнет вкладывать деньги в производство, то окажется, что они конкурируют друг с другом. Слишком много людей конкурируют за ограниченное число возможностей сделать хорошие прибыли. Это именно то, что Маркс называл принудительным законом конкуренции. Мне надо просто вытолкнуть кого-то с рынка. Большие люди должны выталкивать мелочь с этого рынка. Результатом этого является централизация.
На Уолл-Стрите сейчас осуществляется огромный бизнес. Это скупка активов, компании постоянно сливаются или приобретаются. Иногда происходят случаи недружественных захватов ‑ рейдерство, иногда объединение происходит добровольно, но результат остается неизменен – появляются все более крупные и сильные корпорации. Тем самым, все выше поднимается порог для вхождения на рынок. Что я имею в виду, когда говорю обо всех этих порогах? Капитализм постоянно сталкивается с барьерами и порогами. И постоянно приходится находить какие-то способы их преодоления. Собственно, основной стержень капиталистической политики – это поиски и преодоление барьеров.
Ну, а теперь, после такого теоретического введения, я расскажу вам о своем основном интересе: как все это сказывается на урбанизации, на строительстве городов в наши дни? Тезис, который я вам предлагаю, состоит в том, что вся история урбанизации при капитализме не может быть понята, если не понимать центральной проблемы использования избыточного капитала.
В первый раз я наткнулся на это в XIX веке, ‑ то был первый пример, который я обнаружил. В 1848 году происходит экономический кризис по всей Европе. В Европе возник избыточный капитал, и ему не смогли найти прибыльного применения ‑ в Европе не было достаточных инвестиционных возможностей. В результате возникает высокий уровень безработицы. В Париже, безработные рабочие и те, кто были противниками капитализма по каким-то идеологическим причинам: утопические социалисты, мелкие лавочники, которых разоряли капиталисты, ‑ вдруг смогли создать революционный блок, прорвавшийся в баррикадных боях, в революции 1848 года, которая происходит, не только в Париже, но и в Вене, и в Берлине. В Великобритании происходят очень серьезные волнения чартистов.
И, вдруг, к экономическому кризису капитализма добавляется очень серьезный политический кризис, ‑ в Париже происходит революционный захват власти. В стане парижской буржуазной элиты паника. Они приглашают колониального генерала из Алжира, который, без всякого стеснения, применял чисто колониальные методы подавления сопротивления в цивилизованной Европе. После того, как перестреляли множество рабочих, встала та же самая проблема: что делать дальше с избытком капитала? Как предотвратить возвращение массовой безработицы? И вот здесь возникает фигура Луи Бонапарта, Наполеона III, который устраивает военный переворот и берет власть, пользуясь авторитетом своего дяди, ‑ Наполеона Бонапарта. Он создает вторую империю в 1852 году.
Естественно, эта вторая империя преодолевает сопротивление рабочих, потому что создается тайная полиция, забастовки официально запрещаются, войска отправляются на подавление незаконных собраний. Но Наполеон прекрасно понимал, что просто на штыках ему было не удержаться. Надо было решать проблему применения избыточного капитала. Поэтому когда он создает вторую империю, он тут же объявляет о том, что мы будем инвестировать в инфраструктуру, в создание новых портов, железных дорог. Но, прежде всего, мы полностью собираемся перестроить Париж. И в 1853 году он назначает префектом Парижа барона Османа. Он, действительно, перестроил Париж, используя очень многие идеи, которые он заимствовал, между прочим, у утопических социалистов и анархистов 1830-1840-х годов.