«Я подпишу его!» – не задумываясь, ответил он.
«Спасибо, ты очень любезен!» – поблагодарила Мишель, отводя глаза. Она изучала финансы в высшей школе и подрабатывала в небольшой компании друга ее отца. Ох уж эти добродушные друзья отцов!
После заключительных переговоров, где довольные французы его горячо благодарили, он отказался от прощального ужина и отправился с Мишель на ее букашечном R4 колесить по городу. Праздничная карусель продолжалась до вечера, затем они ужинали в небольшом итальянском ресторане недалеко от Люксембургского сада, потом вернулись к ней, пили Мартини, целовались на диване и болтали обо всем, что приходило на ум. После легкой, искристой увертюры последовала восхитительная бурная ночь с новыми, непозволительными еще вчера подробностями, которыми оба остались чрезвычайно довольны.
«Ты замечательный любовник!» – призналась она наутро.
Исполненный восторженного перебора душевных струн, он поминутно целовал ее в разные открытые места. Только сейчас он почувствовал, как утомительны для него любовные упражнения с Лелей.
«Я буду скучать!» – сказал он ей перед расставанием.
«Я тоже…»
Вернувшись, он не нашел ничего лучше, чем объявить Леле, что им следует расстаться. Изумленная Леля пыталась разумным образом выяснить причину такой поспешности, не выяснила, но о сути догадалась и собрала вещи, которые он вместе с ней отвез к ее родителям. К чести Лели следует сказать, что подобный исход она вполне допускала и, погоревав немного, взяла себя в руки и через год вышла замуж за внезапно разбогатевшего друга детства. Следующий раз они встретились по случаю десятилетия окончания института, и он нашел ее веселой, располневшей и вполне довольной.
А что же Мишель? А вот что.
Их общение было достаточно живым, тем более что для этого имелся повод в виде контракта. Он сильно скучал и пользовался любым случаем, чтобы напомнить о себе. Притворно интересовался конъюнктурой товаров, которыми, якобы, рассчитывал заняться, прекрасно зная, что заниматься ими не будет. Он получал от нее факсы с ценами, способных только отпугнуть покупателей, а в качестве утешения – заманчивые предложения залежалого барахла, которое широким потоком сливалось в то время в Россию.
В середине ноября он, согласовав с ней свое появление, приехал в Париж. Патрик отвез его к себе в офис, а потом в отель. Она заехала за ним вечером, дала себя поцеловать и забрала с собой. Они ужинали в маленьком ресторане на бульваре Монпарнас, а вернувшись, устроились на диване. Он попробовал заняться любовью тут же на диване, но она его натиск не одобрила, и степенно приготовившись ко сну, уложила его с собой спать. Он все же добился ее, неохотную, после чего она сказала: «Прости, DimA, мне завтра рано вставать», и повернулась на другой бок.
Наутро он встал вместе с ней, и пока она сосредоточено порхала по квартире, украдкой наблюдал за ее превращением в деловую молодую особу. Когда пили кофе, она спросила, куда бы он хотел пойти вечером. Он сказал, что если она согласна, то вечером они могли бы остаться дома, и он приготовит ужин a la russe. Ах, как это мило, что он умеет готовить! Она будет рада оценить его кулинарные способности! А теперь пора, она, как всегда, опаздывает. Он уговорил ее не тратить время на то, чтобы везти его в отель, куда он сам прекрасно доберется. Ах, какой он милый! Пусть он, в самом деле, извинит ее, что она оставляет его до вечера одного, но вечером (она многозначительно улыбнулась) она обещает, она точно обещает ему много внимания, ведь завтра суббота! Пусть он ждет ее в отеле. И, поцеловав его, она растворилась в потоке машин.
Заехав в отель, он спросил в рецепции адрес надежного ювелирного магазина.
«Но у нас в Париже все магазины надежные, мсье!» – тонко улыбнулся прилизанный служащий приблизительно одного с ним возраста.
«Знаем мы вашу надежность!» – хмыкнул он про себя, а вслух спросил адрес ближайшего магазина.
Все ювелирные магазины объединены неким священным трепетом, как это и пристало алтарю бога Мамоны, где золотой телец выставляет частицы своей плоти. Он явился туда к полудню, выбрал и купил за десять тысяч франков колье из красного золота с бриллиантами и изумрудами, соединенными в созвездие, готовое сверкающим звездопадом упасть между двумя полушариями ее груди, и заскользить дальше вниз, обжигая, как его поцелуй…
По пути он приобрел диск с песнями Эдит Пиаф – коллекцию обнаженного женского чувства, и альбом Эррола Гарнера «Концерт у моря» – мощный и совершенный, как жизнь прибоя. Что ни говори, а его чувство к ней было не лишено экзальтации.