«И я никогда не встречала такого человека, как ты», - сказала она. Я улыбнулся и вышел. Я сделал два шага, но снова повернулся, протянул руку и потянул ее к себе. Я поцеловал ее, и ее мягкие влажные губы остались неподвижными и без какой-либо реакции. Затем, внезапно, они расстались достаточно, чтобы предположить страсть.
«Я не хотел, чтобы ты меня забыл», - сказал я, отступая. Ее глаза были холодными и насмешливыми.
«Я не верю, что это возможно», - сказала она. Даже без последнего. Ты все равно произвел смелое впечатление ».
На этот раз я пошел дальше; Я усмехнулся и снова посмотрел на нее. На этот раз она помахала рукой, но это было не что иное, как контролируемое движение руки.
Я почувствовал облегчение, идя по Кайзерслаутерн-штрассе, как чувствуешь облегчение, когда заплатил долг. Меня всегда беспокоит, когда мне приходится вовлекать в эту темную игру кого-то невиновного. Часто это было неизбежно, но меня это беспокоило. Это была старомодная позиция, я это очень хорошо знал. Хок часто говорил об этом. «Нет больше невинных людей, - говорил он. «В наши дни все заняты. Многие знают об этом, другие не осознают, но все равно они есть ». По иронии судьбы именно здесь, в Германии, Адольф Гитлер заявил, что отчужденных граждан больше нет. Все были более или менее солдатами, включая заводских рабочих, домохозяек и даже детей. Это была точка зрения, которую русские и китайские коммунисты с радостью сделали своей собственной. Это сделало моральные решения ненужными. Это был ход мыслей, в котором стало приемлемым взорвать толпу, чтобы схватить одного человека. Хоук всегда настаивал на том, что мы должны учитывать это, чтобы понять врага и его действия.
Мои мысли все еще были с русскими и китайцами, когда я решил пройтись до квартиры Хельги. Мне было интересно, кто из них мог бы поддержать Дрейссига и его NDHP. Мне казалось маловероятным, что это будут русские, если только они не будут хитро использовать его в своих собственных действиях. Возможно, в конце концов, их политика была чисто макиавеллистской. Однако китайцы были более подходящими. Они привели целую батарею агентов, чтобы усложнить задачу русским и нам. Они действовали согласно старой анархистской теории: чем больше хаоса, тем лучше. И, конечно же, существовала также возможность заговора старых немецких промышленников, которые поддерживали Дрессига в интересах Отечества и своих личных интересов, людей, которые все еще были полны старого милитаристского национализма. Лично я придерживался этой теории. Сегодня в мире больше национализма, чем когда-либо прежде.
Появились десяток новых стран, полных духа национализма. Почему это не повлияет на немцев? Учитывая менталитет среднего немца, это было не только естественно, но и подготовлено. Любопытно, как две основные грани немецкого национального характера могут быть изображены в двух жанрах музыки: марше и вальсе. Немцы одинаково страстно и страстно относятся к обоим продуктам «световой музы». После Третьей мировой войны вальс стал самым популярным, но теперь Дрейссиг вернулся с маршем. И если он сыграет достаточно усердно, они снова начнут марш.
Я добрался до адреса Хельги и обнаружил, что она живет на четвертом этаже, а лифта нет. Я решил позвонить в звонок. Ключ был скорее жестом.
Глава 5
Все в Берлине были удивлены, увидев меня. Полное изумление в глазах Хельги, когда она открыла дверь, уменьшило изящное удивление Лизы почти до нуля. Но прежде чем я успел что-то сказать, Хельга вскрикнула от радости и обняла меня, прижавшись грудью к моей груди. Но когда она отступила, ее глаза все еще были изумлены.
"Ты дал мне ключ, не так ли?" Я сказал, боюсь, немного раздраженно.
«Да, но я не думала, что увижу тебя снова», - ответила она, затаскивая меня в квартиру. 'Почему нет?' - проворчал я.
«У вас, американцев, есть поговорка: с глаз долой, с ума. Я просто не ожидал, что ты когда-нибудь снова придешь, вот и все.
«Вы себя недооцениваете», - сказал я. «Кроме того, не стоит полагаться на такие старые высказывания».
Голубые глаза Хельги блеснули, она подошла и прижалась головой к моему плечу. «Я рада, что ты здесь», - сказала она. "В самом деле."
Пока она стояла напротив меня, я через ее плечо смотрел на квартиру. Он был маленьким и очень обыкновенным, почти лишенным характера. Все так сильно указывало на сдаваемую меблированную квартиру, что меня это очень удивило.
"Как долго ты сможешь остаться?" - спросила Хельга, снова обращая мое внимание на ее круглые, полные груди, которые мягко прижимались ко мне, и на ее слегка надутые губы.