- Но зомби могут прорваться и оттуда, - Сенин кивнул в ту сторону, откуда пришёл сам, - и вряд ли баррикада их надолго сдержит.
Пьяница с морщинистым обмылком вместо лица усмехнулся из-под надвинутого козырька бейсболки:
- А зачем им мы? Если там специально для пожирателей мозгов хозяева квартала каждый вечер вывешивают угощение!
Сенину вспомнились развешанные на деревьях клетки со свежеобглоданными скелетами, его затошнило, живот скрутило так, что от чёрной боли аж потемнело в глазах и вдохнуть стало невозможно. Так вот зачем они там! Кто-то специально вывешивает угощение для канибалов!
Вас Вас с трудом поднялся. Скрючившись и осторожно массируя себе живот, сделал несколько шогов, пытаясь унять тошноту и боль. Неподалёку чей-то резкий голос вспорол сонную атмосферу глубокого вечера, будто пронзительный вой голодного кайота. Трудно было поверить, что омерзительный, леденящий кровь клич породила человеческая глотка. На призыв тут же последовал ответ, потом ещё один. Перекличка быстро переросла в какую-то вакханалию из оголтелого рычания, визга, злобных выкриков. Невольно вслушиваясь, Вас Вас представлял себе жуткую картину обгладывания человеческих останков, мерзкую возню и схватку вокруг в клеткок.
И вдруг услышал тихий голос старого поэта, который произнёс в пустоту перед собой:
- Удачливые жертвы эпидемии уже съедены, их кости обглоданы дочиста, их плоть поглощена. Не столь удачливые, неизбежно пополнят собой стада человековолков, человекокрыс и человекопсов, превратятся в гнилодушных плотоядных монстров. Их вожаки станут править миром, ибо традиционные приемы ведения войны бесполезны против этих новых гуннов. Искусство отбирания жизни, развивающееся и совершенствующееся с начала времён, не может защитить нас от врага, который договорился с самой Смертью. В конце концов исчезнет цивилизация и культура... Когда-то древний автор с печалью описал, как на руинах римского форума пасут коз пастухи, ничего не знающие о канувшей в Лету великой цивилизации Цезаря и Цицерона, правившей миром больше тысячи лет. Нас ожидает то же самое... и горе тем, кто переживёт чуму, ибо они превратяться в худших из существ, когда-либо топтавших эту землю.
Вас Вас невольно поднял правую руку, растопырил пальцы и некоторое время хмуро смотрел на неё.
Глава 92
Страх за дочку снова накрыл Легата с головой, когда под пластырем на коленке у Оксаны он обнаружил след от укуса. Естественно, взволнованный отец постарался всё скрыть: не для того он вырвал дочь у смерти, чтобы снова потерять.
Но у тюремного доктора глаз оказался намётанный на такие вещи.
- Ваша дочь должна пойти со мной, - заявил он и попытался взять девочку за руку.
Легат грубо оттолкнул врача, хотя мог и в морду дать.
- Я дал слово подполковнику Сокольничьему и привёз обещанное оружие, за это моей семье было обещано убежище и защита.
- Слово вам давал Тимофей Петрович, а он, к сожалению, отошёл от дел.
Доктор протяжно вздохнул.
- А я вынужден принять меры, это мой долг врача-эпедимиолога, которым я в данный момент являюсь.
- Да поймите же! - попробовал возвать к его совести Легат. - Мы ведь не просто так катались в город, а выполняли приказ начальства и привезли оружие! – Один из сотрудников Бутырок как раз выпрыгнул из кузова грузовика с пулемётом в руках.
– Вот видите! А вы придираетесь!
- Я не придираюсь, а выполняю свой долг: инфицированный человек должен быть немедленно изолирован и подвергнут спецобработке.
- Ладно, тогда я хочу сам говорить с подполковником Сокольничьим.
- Боюсь он вам ничем не сможет помочь, - увёл глаза в сторону доктор. – Кроме того, решение таких вопросов находится в моей компетенции. Если у вас или у вашей дочери обнаружится инфекция, то вам туда... – Доктор кивнул на трубу тюремной котельной, из которой валил чёрный дым.
Однако через минуту смягчился и понизил голос до шёпота:
- В конце концов я не зверь... но постарайтесь как можно скорее покинуть территорию Бутырок. – Сказав это, он демонстративно отвернулся.
Стас присел на корточки перед дочерью, обнял её и прошептал на самое ушко:
- Слушай меня, оленёнок, тебе надо залезть в кабину этой большой машины и жди меня там.
Подсадив Оксану на подножку, сам он, не спеша, стал обходить грузовик, направляясь к водительской двери. По пути Стас быстро соображал, что времени на разворот у него нет, так что предстоит резко сдать машину назад, пока охрана не опомнилась. К тому же кузовом таранить тяжёлые ворота, которые успели закрыть, сподручней и безопасней.
Пока Стас прикидывал, что, да как, во дворе снова появился заместитель начальника тюрьмы майор Рюмин. Едва завидев издалека его бульдожью физиономию в надвинутой козырьком на глаза фуражке с огромной тульей, Легат ускорил шаг. Сопровождали толстомордого офицера не только его подчинённые из тюремной охраны, а ещё несколько уголовников: уголовные хари, будто сляпаные Создателем по пьяни или с сильного бодуна! Стасу эти ублюдки были хорошо известны по недавной камерной жизни. Словно по закону подлости его старые знакомые и враги появились именно теперь, отрезая их с дочерью от ворот. Причём закоренелые урки не выглядели подконвойными, они явно пользовались свободой и вели себя в присутствии ментовской шишки с апломбом, почти как хозяева. Хорошенькие же времена наступили, если чиновник тюремной администрации такого ранга открыто якшается с откровенной мразью!
Майор повернул голову, их глаза встретились. Рюмин расплылся в недоброй улыбке и поманил его пальцем. А стоящие за его спиной Димон, Шныра и их кореша окрысились, заметив ускользнувшего когда-то их их ножей мента. Мешкать было нельзя! Стас запрыгнул в кабину и... обнаружил здесь ещё одного своего «приятеля» по кличке «Расписной» и «Крыса». Ублюдок держал острую, как бритва, заточку у горла его дочери.
- Вот и свиделись, легавый, – склабился щербатой пастью рыжемордый урод и лизнул своим липким языком детскую щёчку: – Смазливая куколка, сладкий персик!
- Не трожь, дочь! – хмуро предупредил Стас.
Уголовник и бровью не повёл, он ощущал себя полным хозяином положения и куражился:
- Ну чё, паскуда дегавая, поквитаемся по старым счетам?
- Не тронь её! Меня можешь расписать, а она тут не при чём.
- Оши-ба-ешь-ся, ле-ега-а-авый, - шепеляво, нараспев, просипел урка, - куклёнок как раз очень тут при чём, я ведь сразу просёк, как ты ею дорожишь.
- Хорошо, твой нынче фарт, банкуй! - устало признал Стас, из него будто враз откачали волю к сопротивлению.
- То то же, - довольно крякнул зэк. - Тогда вылазь, мусоряга. И без шуток! А то твоему дитёнышу вмиг копца настанет! И попробуй только слово вякнуть, пока я буду с бугром базарить.
Первым в вразвалочку к ним подошёл «Шныра». Он сразу понял по понурому виду непокорного мента, что на это раз тот сломлен, фактически стоит на коленях. «Шныра» с ходу харкнул Стасу в лицо, капитан лишь утёрся.
- Ну чё, фараон, недолго музыка играла, недолго фрайер танцевал! – весело объявил «Шныра». Крыса ему подмигнул, мол, гляди, кореш, чего дальше будет.
К ним подошёл майор Рюмин с остальной кодлой и Крыса объявил ему, что находившийся во дворе заключённый по кличке Пропеллер слышал как доктор сказал этому, - Крыса кивнул на Легата, - что он тифозный синяк.
- Это правда? – спросил майор у Легата. – Вы действительно подхватили в городе заразу?
Стас скосил глаза на Крысу, отморозок хоть и убрал в присутствиии майора от горла его дочери бритву, но взглядом своих бешенных глаз выразительно давал понять, что немедленно исполнит угрозу, если мент хоть рот откроет. Поэтому Легат опустил глаза и угрюмо промолчал.
Майор нахмурился.
- Понятно... – протянул он, больше говорить тут было не о чем. Поэтому Рюмин брезгливо бросил уголовникам:
- Разберитесь тут, - предоставив им выполнять грязную работу: