Приземислый, с крупной, квадратной головой, короткими ногами опер смахивал на Наполеона, который ведь тоже не отличался статью и мужественной внешностью. Никто из присутствующих офицеров не усомнился в подлинности «завещания». Жгутов же, стремясь усилить впечатление, что искренне опечален гибелью любимого начальника, стал говорить, что негоже Тимофея Петровича отпралять в последний путь как простого смертного. Начальника тюрьмы было решено предать огню с почестями. Для чего Жгутов распорядился смастерить в тюремной мастерской гроб. Он также приказал открыть печь, чтобы лично проверить, сможет ли гроб пролезь с в неё. К его прибытию звуки в печи окончательно затихли. От Крысы и утянувшего его за собой мертвеца в печи осталась лишь горка пепла.
После этого внимание нового начальника обратилось на всё ещё стоящего возле печи со связанными за спиной руками Легата. Стаса развязали, и он прижал к себе дочь. После всего увиденного бедняжка пребывала в состоянии шока.
- Доктор говорит, что вы с дочерью могли заразиться пока были в городе? – с озабоченным видом уточнил Жгутов.
- Ничего не поделаешь, - вздохнул врач, - согласно приказу покойного Сокольничего, мужчина и его дочь должны быть подвергнуты немедленной санации. Конечно сжигать людей живьём – варварство, поэтому я постараюсь что-нибудь придумать.
Стас чувствовал, что спорить с доктором бесполезно. Сам он смирился, что смерти похоже не избежать. Поэтому просил только за дочь:
- Разрешите ей уйти.
Вопрос решался в узком кругу: только новый начальник тюрьмы, врач и Легат. Свою свиту Жгутов выставил отсюда дожидаться его на улице.
– Как же ты так, капитан... – удручённо покачал головой Афанасий Жгутов, - такое дело провернул - привёз оружие, я на тебя строил планы, а ты...
- Я прошу только за дочь, - повторил просьбу Стас. – У неё рак мозга.
- Тогда я вас вообще не понимаю, - удивился доктор. – Зачем ей продолжать мучиться, один укол и все её страдания закончатся.
- Она – это всё, что у меня осталось. Она хочу, чтобы она жила!
Доктор скорбно покачал головой, оглянулся на новое начальство и развёл руками:
- Хорошо... пусть девочку выпустят за внешние ворота, я не возражаю. Дадим ей с собой запас продуктов. Я постараюсь накачать её препаратами, которые на какое-то время стабилизируют её состояние и укрепят организм. После чего оставим её наедине с судьбой...Будем надеяться, что малютка сможет как-то приспособиться к жизни в городе и проживёт ещё какое-то время, как хочет отец.
- И на том спасибо, - кисло улыбнулся доктору Стас.
Врач лишь развёл руками:
- Мне жаль. Я вам искренне сочувствую, но во все времена с эпидемиями боролись крайне жёсткими методами. Могу лишь обещать, что ваша смерть не будет мучительной.
Однако не спускавший со Стаса оценивающего взгляда Жгутов принял неожиданное решение:
- Он мне нужен, док.
- Вы наверное не поняли, Афанасий Петрович, этот человек тоже может быть носителем опасного вируса.
- Да будь он хоть прижды носителем! - небрежно бросил Жгутов. – Для меня важнее, что этот парень мне необходим.
Врач растерянно развёл руками, потоптался на месте, после некоторого замешательства обиженно заявил:
- Если вы, Афанасий Петрович, не доверяете моему профессионализму, то прошу вас о немедленной отставке.
- Не горячись, док, ты ведь не уверен, что он заражён – миролюбиво возразил чересчур принципиальному подчинённому Жгутов.
Врач пошевелил в раздумье насупленными бровями и пожал плечами:
- Его дочь наверняка заражена, я обнаружил на ней следы укуса, хотя они не свежие, тем не менее...
- Вот видишь! – обрадовался Жгутов. - Доказательства у тебя есть только против его дочери, а не против него. Капитан же успел отсечь себе пальцы! Я мало знаю людей, у которых хватило бы яиц на такое...
- Да, но...
- Так, стоп, док! – голос начальника зазвучал властно. - Запомни: я тут теперь решаю, кто инфицированный, а кто нет. - Жгутов цинично улыбнулся краешками губ и покосился на покойника возле печи, которого недавние шутники спешно обряжали обратно. - И я теперь отдаю приказы. - После чего он почти сурово взглянул на доктора: - Будем считать, что парень чист. Что же касается девчонки... - Жгутов задумался.
Стас почувствовал свой шанс:
- Я прошу оставить её хотя бы на какой-то срок, под мою персональную ответственность! Я запру её в отдельную камеру и буду держать под наблюдением. Если окажется, что она заражена, то сам её ликвидирую.
Из котельной Стас вышел чуть ли не под руку со Жгутовым. Дочь пришлось на время доверить доктору. При её тяжелом заболевании пережитый ребёнком каскад стрессов мог привести к обострению, а доктор клятвенно обещал отцу позаботиться о ней, пока он не вернётся, дать девочки необходимые лекарства.
- Да не волнуйся ты за свою девчонку, - заметил его состояние Жгутов. – Ничего с ней не случиться....если только я не прикажу.
Взявший в Бутырках власть коллега был с Легатом очень откровенен:
- Я тебе доверяю, капитан. Мне нравится, что ты не из нашей овчарской системы. Своих коллег я за нормальных людей давно не держу. Разве будет порядочный офицер служить тюремщиком?... Из всех тут только один доктор тянет на порядочного. Впрочем, он слишком щепетилен. А этодля дела плохо...Остальные же – просто сброд! А сброд ни на что серьёзное не способен, кроме крысятничества и злоупотреблений властью... Тебя же я делом проверил и знаю, что не подведёшь, поэтому и закрыл пока глаза на твои проблемы.
Легат ещё раз поблагодарил за дочь.
- Ладно, сочтёмся, – похлопал его по плечу Жгутов и доверительно сообщил: - Час назад мне снова звонили из столичной мэрии. Они едут к нам. Во главе с «Королевой».
Стас знал, что так называют супругу стличного мэра Любовь Вершинину, единственную в России женщину - долларовую миллиардершу.
- Больше им некуда податься – упивался своим успехом Жгутов. - Мы их примем, так уж и быть... Правда я немного набил цену перед тем как дать согласие на встречу. Но ты понимаешь, что бывает услуги такого рода, которые не забываются...
Многозначительный, мурлыкающий тон мелкого интригана, его намёки очень не понравились профессиональному борцу с коррупцией, однако приходилось изображать из себя польщённого таким доверием простака:
- А чего они хотят?
- Получить у нас убежище, - с презрительной усмешкой пояснил Жгутов. - Теперь мы - главные монополисты по безопасности в городе! Другие тюрьмы держались последними: «Матросская тишина» сегодня ночью была захвачена гоблинами, другие следственные изоляторы ещё раньше.
- «Матросская тишина»?! – поразился Стас.
- Ты ведь только оттуда, - понимающе протянул Жгутов. – «Матросская тишина» в настоящий гнойник превратилась! Чтобы сразу прижечь фурункул федералы на рассвете вылили на них полтораста тонн напалма - целый полк «сушек» с бреющего полёта отработал...
Жгутов продолжал упиваться собственным исключительным положением:
- Из социальной клоаки, выгребной ямы, мы выросли в последний бастион цивилизации! С нами, а не с мэрией договариваются федеральные власти и военные, нам сбрасывают оружие. Мы теперь реально становимся круче, чем столичное правительство! Это аванс на будущее. Теперь надо хорошенько раскинуть мозгами как использовать этот кредит. Эпидемия пройдёт – связи и влияние останутся. Мы станем новой антикризисной властью в городе после эпидемии.!
Раздув щёки от собственной значимости, Жгутов с цинизмом даже заявил:
- Ума не приложу, чтобы я делал, если бы народ внезапно не начал сходить с ума и жрать друг друга, ха, ха, ха! В некотором смыле зомби нам союзники.
Стас промолчал, хотя такое заявление показалось ему абсолютным кощунством по отношении к памяти тысяч людей, которые уже погибли или должны будут погибнуть в ближайшие дни.
- Одним словом мне нужна своя команда советников и верных людей. Кое-кого я уже подобрал, выбор у меня правда не велик. – Помимо здешних офицеров Жгутов подумывал как ему использовать в своих целях сидевшего в Бутырках проворовавшегося крупного чиновника, которого Стас уже однажды видел на совещании у Сокольничего, когда тот ещё был жив.