Впервые за время их знакомства галантный парижанин при встрече не поцеловал Ксению в щёку и даже не снял перчатку с руки, когда она протянула ему свою. Звонарёва ещё толком не очухалась от всего того ужаса, который с ней произошёл, но постаралась взять себя в руки, чтобы ничего не упустить.
…- Это чудовищное преступление! - глуховатым голосом воскликнул из-под маски француз, выслушав рассказ русской тележурналистики. – Не могу поверить, что это случилось здесь в Москве! Обычно столь варварски расправляются с прессой в Африке или на Ближнем Востоке, но тут!...
– Послушай, Доминик, ты меня знаешь, я всегда отвечаю за свои слова. Наша расплющенная танками машина наверняка всё ещё находится на проклятом перекрёстке, раздавленные тела моих коллег тоже. Ты сам можешь всё увидеть и снять репортаж, я собственно за этим и приехала. Моего коллегу Глеба Венедотова тоже убили прямо на моих глазах и думаю, что их изрешечённые пулями трупы тоже на месте. Я уверена, что с Венадотовым свели счёты, используя эпидемию, как прикрытие: всё можно будет списать на свихнувшихся от болезни бесноватых или просто распоясавшихся уголовников.
- Я не хотел тебя обидеть, Ксения, - француз виновато опустил глаза, прикрыв их пушистыми ресницами, голос его из-за маски стал ещё глуше. - Просто я не предполагал, что в ваших СМИ уже введена абсолютная цензура и что она приняла столь крайние формы. Ведь ваши власти, не смотря на проблемы в отношениях с Западом, пытаются выглядеть европейцами… Почему они сделал это?
Ксения потерянно пожала плечами:
- Мы просто хотели рассказать правду как можно большему числу людей. То, что происходит в городе, носит настолько сенсационно-взрывоопасный характер, что власти принимают крайние меры для замалчивания.
- Да, да, ты права, эти истории заслуживают того, чтобы о них немедленно узнали в мире, – закивал головой Брюийо, отчего-то избегая смотреть русской в глаза. - Где ты говоришь, это произошло?
Ксения повторила адреса, но тут ей пришла в голову мысль, которая заставила её от ярости кусать себе губы:
- Хотя, убийцы ведь могли уже зачистить улики… - Впрочем, её тут же осенило: - Зато я знаю бортовой номер танка! Вряд ли они успели убрать его из города. Надо поторопиться, Доминик!
- Хм, ты понимаешь какая штука…- замялся француз, - к сожалению, я сам не смогу поехать с тобой, но я пошлю своего русского стрингера, он всё снимет и передаст мне материал.
Возле редакционного джипа с дипломатическими номерами появился молодой человек с картонной коробкой в руках.
- Это всё, Владимир? – спросил его Брюийо.
- Да, видеоархив весь, – ответил парень.
- Отлично! Послушай, Владимир, ты сможешь сейчас выехать на съёмку с Ксенией? Она введёт тебя в курс дела по дороге.
- Без проблем, мэтр.
- Тогда иди готовь аппаратуру.
Парень кивнул и быстро направился обратно в здание, Доминик кивнул ему вслед:
- Поедите на его машине. Не волнуйся: Владимир отличный оператор, мы работаем с ним давно, и он никогда меня не подводил.
Затем француз с озабоченным видом снова набрал номер на своём мобильном телефоне и стал неприкаянно расхаживать туда сюда. Через минуту он резко повернулся к русской и воскликнул с досадой:
- Ну вот куда она могла подеваться?! Скажи, Ксения, все русские женщины такие необязательные?
- У тебя что-то случилось, Доминик?
Француз рассказал, что очень волнуется за свою русскую пассию Надежду, которая вчера вечером уехала проститься со своей близкой подругой и утром обещала вернуться. Он не смог составить ей компанию, потому что всю ночь монтировал сюжет для утренних новостей. Телефон её не отвечает, отчего он ужасно волнуется.
- Я выхлопотал ей разрешение ехать со мной, а она пропала.
Оказалось ( и для Ксении это стало большой новостью), что иностранные посольства уже проинформировали своих граждан, находящихся в Москве, что оставаться им опасно. Но просто так покинуть город нельзя. В Лужниках на стадионе создана особая зона «Олимпик-1» для иностранных граждан, обладающих дипломатическим статусом. Оттуда будет организован специальный транспортный коридор, по которому автобусы с иностранцами смогут покинуть Москву. Так им было обещано.
- Но это секрет, – предупредил Ксению коллега. - Из посольства меня строго проинформировали, чтобы я никому из русских об этом не говорил.
- Вот видишь, Доминик. Власти специально держат собственное население в неведении. Военное положение не объявляется, но на улицах хозяйничают танки. И всё же думаю, что скоро город может погрузиться в хаос. Иностранцев вывозят, чтобы избежать проблем с остальным миром. Я опасаюсь, что как только дипломатический корпус и зарубежные журналисты покинут Москву, армия может начать проводить крупномасштабную зачистку территории.
- Но почему они не объявляют карантина?! – не мог взять в толк француз. – Тогда ваше правительство может обратиться за помощью к ООН и к Европейскому союзу. Неужели они думают, что им откажут из-за санкций?
- Я полагаю, что из эгоизма и ложного понимания великодержавности, - предположила Ксения. – На население им плевать. При этом «тузы» боятся разделить судьбу простых горожан. По моим сведениям, чиновники уже несколько дней массово покидают город. Правда многих останавливают у КПП и разворачивают. Это называется санитарный кордон. Но наверняка для обладателей правительственных мигалок выделен секретный коридор, навроде вашего дипломатического.
В этот момент из ближайшего к ним подъезда появился худой, как жердь, мужчина, некоторое время он постоял, будто прислушиваясь к чужому разговору, потом двинулся в их сторону странной неуверенной походкой. Доминик даже рот открыл от удивления.
Мужчина подошёл к ним вплотную, его губы, подбородок, одежда были испачканы засохшей кровью. Не меньше поражали зрачки – они странно светились и непрерывно бегали, так смотрят на мир новорожденные, которые ещё не научились фокусировать взгляд. Тем не менее, незнакомец очень вежливо поздоровался с Домиником и сообщил:
- Удивительно, я вас себе примерно таким и представлял!
Француз машинально ответил любезностью. Но невпопад, так как явно был сбит с толку. Через минуту, когда незнакомец удалился, потрясённый Доминик шепнул Ксении:
- Этот человек был слепым! Клянусь вам! Только вчера я видел его в зелёных очках, он шёл очень медленно, постукивая по тротуару белой палочкой… Как такое возможно?!
Брюийо замолчал, о чём-то хмурясь.
- Хорошо, я немедленно позвоню своему шефу в Париж и пусть информация, которую ты мне рассказала, пройдёт в эфире в ближайшем выпуске новостей.
К машине подошёл полноватый, сильно лысеющий коллега Доминика, и они перешли на французский. Штатный оператор Брюийо убеждал шефа, что им немедленно надо уезжать. Доминик отвечал, что не может бросить подругу. «Не сходи с ума, старина! – давил на соотечественника плешивый. – Ситуация очень серьёзная, нам нельзя опаздывать. Вспомни: в Париже тебя ждёт Мадлен! Зачем губить себя из-за какой-то ветреной русской шлюхи. Когда вернёмся сюда через полгодика, ты сможешь легко найти себе новую». - Толстяк покосился на присутствующую блондинку, полагая, что она его не понимает, и покраснел словно рак, когда вдруг услышал:
- Как ветреная русская шлюха, хочу авторитетно заявить вам, месье, что французские мужики сильно измельчали, если собственная шкура вам дороже любви.
Толстяка словно застукали обмочившимся в штаны, он забормотал «пардоны», нелепо переминаясь с ноги на ногу и хлопая себя от смущения руками по бёдрам, явно не зная, куда ему деться под испепеляющим взглядом блондинки. На Доминика тоже было больно смотреть. Неожиданно он решил круто изменить свои планы: