За окнами возник характерный звук винтов.
- Пора идти, шеф.
Президент России Владислав Козырев вышел из своего кремлёвского кабинета, прошёл длинным коридором и стал спускаться по широкой лестнице: льющийся из окон свет, отражаясь в зеркалах, скользил по недавно отреставрированным золочёным орнаментам, мраморным скульптурам и розовым колоннам из лучшего мрамора. «Да, эта парадная лестница мало подходит для бегства,» - крустно усмехнулся про себя Козырев.
В фоей у дверей ему как обычно отдали честь гвардейцы кремлёвского полка. И впервые их церемониальные мундиры, будто взятые из позапрошлого века, показались ему абсурдными. Хотя прежде он находил парадную форму личной гвардии вполне уместной, подчёркивающей статус главы великой державы с богатейшей историей. Все эти роскошные кивера с двухглавыми орлами на кокардах, мундиры под старину с золотыми пуговицами, эполетами и акселбантами он лично согласовывал со специалистами геральдической службы. Выпушки, канты, петлицы, от всего этого Владислав Викторович получал громадное эстетическое удовольствие, словно мальчишкой не наигрался в оловяные солдатики и теперь жадно добирал упущенное. Но теперь подобный макарад выглядел неуместным, ведь в это самое время на улицы Москвы по его приказу входит бронетехника...
Вечер был удивительный, почему-то в роковые времена красота природы воспринимается особенно остро. Приближался закат. Солнце золотило купола кремлёвских храмов и шпили башен.
Направляясь к вертолётной площадке в сопровождении коменданта Кремля, начальника Главного управления Охраны Российской Федерации генерала Енотова и нескольких ближайших телохранителей, Владислав Викторович Козырев чувствовал стыд от того, что ситуация вынуждает его на постыдное бегство. «Вот ведь Сталин в 41-м, когда немцы стояли на пороге Москвы и оборонять город одно время было фактически некем и нечем, тем не менее, удержался, чтобы не драпануть в Куйбышев, где для него уже была выстроена резервная ставка. Хозяин ведь тогда даже приехал на вокзал к личному поезду, который ожидал его под парами. Сталин даже прошелся в раздумьях по платформе, да и вернулся в Кремль. А у меня, что, значит, жиже характер против усатого грузина?».
Козырев остановился и повернулся к пресс-секретарю:
- А почему бы мне не обратиться прямо сейчас из нашей кремлёвской телестудии к москвичам и ко всей стране? Надо сказать людям, что о них не забыли и что я всё ещё в городе, контролирую ситуацию.
Пресс-секретарь удручённо покачал головой:
- Вы как всегда правы. Но сожалению, Владислав Викторович, это не возможно из-за пожале в телецентре. Но военные заверили, что уже разворачивают резервный телецентр и как только ваш вертолёт приземлиься они предоставят вам возможность сразу выйти в эфир.
Козырев кивнул при этом он не мог избавиться от неприятного ощущения неискренности, какой-то фальши, будто с ним затеяли нехорошую игру.
Основной президентский Ми-8 МТВ специального летного отряда «Россия» из правительственного Внуково приближался к южной стороне Кремлёвской стены со стороны Москва-реки и мостов. После того как из командно-диспетчерского пункта, размещенного в Петровской башне, пилотам дали добро на посадку, экипаж Ми-8 сразу приземлились на специальную площадку в Тайнинском саду.
Сопровождающая борт номер один пара боевых Ми-24 осталась барражировать в воздухе. Винтокрылые «крокодилы» с полным боекомплектом ракет под короткими крыльями постоянно патрулировали пространство над Кремлём для чего на небольшой высоте проходили над куполами Успенского собора, колокольней Ивана Великого, церковью Двенадцати Апостолов и Красной площадью.
Хотя информация о вылете была доведена до сотрудников президентской администрации всего двадцать минут назад, все тридцать счастливчиков, попавшие в заветный список вылетающих, уже ожидали посадки в вертолёты. Но тут возникла проблема: второй обещанный вертолёт - легкий Augusta Westland AW139 почему-то не прилетел.
- Что будем делать, Владислав Викторович? – спросил подошедший к шефу Управляющий делами президента Владимир Сергеевич Кожаев.
Козырев повернулся к офицеру связи:
- Попросите диспетчеров, чтобы одна из военных машин села и забрала людей.
Офицер козырнул и отправился выполнять приказ.
- Они не сделают этого, Владислав Викторович, – с сожалением произнёс начальник президентской охраны Захар Хромов.
- Почему? – удивился президент.
- Потому что имеют чёткий приказ от своего командования.
Пока шли переговоры диспетчеров со штабом ВКС, Управделами пришлось урезать количество улетающих на десять человек. Получив новый список, Козырев выразил недоумение в адрес организаторов эвакуации:
- А они не могли прислать вертоёт с уменьшенным экипажем, зная о том, что надо эвакуировать как можно больше людей? Можно ведь было хотя бы в этот раз обойтись без стюардесс, очистить салон от всего лишнего!
- Владислав Викторович, их тоже можно понять: администрация президента привыкла всё делать по протоколу, - заступился за коллег президентский пресс-секретарь. - Для них всегда на первом месте обеспечение престижа власти. Царям ведь никогда не подавали обычную пролётку.
- Господи, я и не заметил, как превратился в фараона какого-то! – с досадой сказал Козырев. – Из меня сотворили идола, сына солнца, изредка спускающегося на грешную землю - непременно в золотой сияющей колеснице! Поистине надо было чтобы на Москву обрушилась страшная эпидемия, чтобы наконец начать прозревать и увидеть, что пока ты думал, что просто хорошо делаешь свою работу, произошла фараонизация твоего режима!
- Не драматизируй, Владислав Викторович, - на правах ближайшего к президенту лица решил разрядить ситуацию начальник охраны Захар Хромов. – Система работает в целом неплохо, обеспечивая эффективность руководству страны. А что до отдельных перегибов, то где их нет? Как известно, не ошибается лишь тот, кто ничего не делает. А ребята стараются для твоего же блага.
- Хорошо, а с людьми то мне что делать, - Козырев озадаченно оглядел соратников, которые с надеждой ожидали, что их вывезут из города безопасным воздушным путём.
Захар пожал плечами:
- Вертолёт прислали за вами лично, вашей семьёй, за ближайшими помощниками. Ведь вы Верховный главнокомандующий! А об остальных позаботятся во вторую очередь, - такова суровая логика власти. Это как на прифронтовом медицинско-сортировочном пункте – сначала спасают тех, кого можно вылечить и повторно использовать для дела, а уже потом думают об остальных.
Люди, о которых говорил начальник охраны, только ждали приказа Президента, чтобы пройти на посадку. Вот статный красавец в чёрной флотской форме капитана первого ранга, он всегда должен находиться при нём, так как носит «ядерный чемоданчик», хранящий коды для приведения в действие ядерного арсенала Российской Федерации. Или пресс-секретарь - он тоже входит в ближайшую команду. Но как быть с остальными? Ведь все они достойные преданные люди… И всё же надо сделать выбор.
Те, кто в последнюю минуту оставались за бортом, реагировали по-разному: кто-то просто молча отходил в сторону, но некоторые пытались протестовать или давить на жалость. Козыреву стыдно было смотреть людям в глаза: хорош Верховный главнокомандующий, если не в его власти приземлить хотя бы одну из барражирующих у них над головами военных «вертушек», чтобы вывезти всех!
Увидев, как из подъехавшей машины охранники выводят его бывшую жену и дочь, Владислав Викторович впервые за день улыбнулся и поспешил навстречу семье, обнял и расцеловал. Хотя после развода они не жили вместе, Козырев сумел сохранить тёплые отношения с первой женой, с которой они были вместе почти четверть века. А она в свою очередь не настраивала против него их единственную дочь.
- Теперь я спокоен. Через два часа вы будете в моей Сочинской резиденции: я распорядился подготовить во Внуково самолёт.
Не видя большого энтузиазма на лице дочери, отец ласково обратился к ней:
- Ты же знаешь, рыжик, там корты ничуть не хуже московских, так что твои тренировки не пострадают.