— Ладно, может быть, и не невозможно. Либо это, либо травка, которую я курил с Хелен во
дворе перед отъездом, была чем-то приправлена.
Даже если бы они не сказали мне, что придут прямо с вечеринки, их одежда говорит сама за себя. Гермес одета в короткое платье, которое было бы похоже на дискотечный шар, отражающий маленькие искорки на ее темно-коричневой коже. Дионис, вероятно, начал вечер в костюме, но он разделся, а на моем кухонном островке лежит комок скомканной ткани, который, без сомнения, является его пиджаком и рубашкой.
За моим плечом Персефона застыла как вкопанная. Я даже не уверен, что она дышит. Возникает искушение развернуться и уйти, но я знаю по прошлому опыту, что эти двое просто последуют за мной и будут засыпать меня вопросами, пока я не поддамся разочарованию и не наброшусь на них.
Лучше сорвать пластырь сейчас.
Я сажаю Персефону на стойку и держу руку у нее на плече, чтобы
она не упала. Она моргает большими карими глазами, глядя на меня, легкая дрожь пробегает по ее телу.
— Она назвала тебя Аидом.
— Это мое имя. — Я делаю паузу. — Персефона.
Гермес смеется и со звоном ставит бутылки с вином на стойку. Она указывает на себя.
— Гермес. — Она указывает на другого пальцем. — Дионис. Еще один смешок. — Хотя ты уже
знала это. — Она прислоняется к моему плечу и шепчет-кричит: — Она собирается выйти замуж за Зевса.
Я медленно поворачиваюсь, чтобы посмотреть на Гермеса.
— Что?
Я знал, что она должна быть важна для Зевса, чтобы он послал за ней своих людей, но брак? Это означает, что мои руки лежат на плечах следующей Геры.
— Ага. — Гермес вытаскивает пробку из одной из бутылок и делает большой глоток прямо из нее.
— Они объявили об этом сегодня вечером. Ты только что украл невесту самого могущественного человека на Олимпе. Хорошо, что они еще не женаты, иначе ты бы похитил одного из Тринадцати. — Она хихикает. — Это определенно коварно, Аид. Я не думала, что в тебе это есть.
— Я знал, что у него это есть. — Дионис пытается съесть еще кусочек пирога, но ему немного
трудно найти свой рот, вместо этого вилка запутывается в его бороде. Он моргает, глядя на посуду, как будто это она виновата.
— В конце концов, он бугимен. Нельзя получите такую репутацию, не будучи немного хитрым.
— Этого, пожалуй, достаточно. — Я достаю свой телефон из кармана. Мне нужно осмотреть
Персефону, но я не могу этого сделать, отвечая на десятки вопросов этих двоих.
— Аид! — Гермес скулит. — Не выгоняй нас. Мы только что приехали.
— Я вас не приглашал. — Не то чтобы это мешало им пересекать реку, когда им захочется.
Отчасти это Гермес — она может идти, куда ей заблагорассудится, когда ей заблагорассудится в силу своего положения. Технически у Диониса есть постоянное приглашение, но оно предназначалось только для деловых целей.
— Ты никогда не приглашаешь нас. — Она надувает красные губы, которые ей каким-то образом
удалось не размазать. — Этого достаточно, чтобы заставить человека думать, что мы тебе не нравимся.
Я бросаю на нее взгляд, которого заслуживает это заявление, и набираю Харона. Он уже должен был вернуться. Конечно же, он быстро отвечает.
— Да.
— Гермес и Дионис здесь. Пошлите кого-нибудь, чтобы отвести их в их комнаты. — Я мог бы
бросить их в машину и отправить домой, но с этими двумя нет никакой гарантии, что они не взбесятся и не вернутся сразу — или не примут еще более сомнительных решений. В прошлый раз, когда я вот так отправил их домой, они бросили моего водителя и попытались в пьяном виде искупаться в реке Стикс. По крайней мере, если они под моей крышей, я могу присматривать за ними, пока они не протрезвеют.
Я знаю, что Персефона смотрит на меня так, словно у меня выросли рога, но позаботиться об этой паре идиотов — первоочередная задача. Двое моих людей приходят и провожают их, но только после напряженных переговоров, в ходе которых они забирают пирог и вино с собой.
Я вздыхаю, как только за ними закрывается дверь.
— Это бутылки вина за тысячу долларов.
Она достаточно пьяна, чтобы даже не попробовать его.
Персефона издает странный икающий звук, который является моим единственным предупреждением, прежде чем она сбрасывает мое пальто — расстегнув его, пока я отвлекся, — и убегает. Я настолько удивлен, что стою и смотрю, как она пытается доковылять до двери. И она хромает.
Одного взгляда на красные полосы на полу достаточно, чтобы вывести меня из этого состояния.