Что хлестнуло во мраке так резко и четко?Что делали торопливо и молча потом?Зачем, уходя, затянули песню?Кто стонал так долго, а после стих?
Чье ухо вслушивалось в шорохи ночи?Кто бежал, оставляя кровавый след?Кто стучался и бился в ворота и ставни?Раскрылась ли чья-нибудь дверь перед ним?
Отчего пред рассветом к исходу ночиПричитает ветер за Карантином:— «Носят ведрами спелые грозды,Валят ягоды в глубокий ров.
Ax, не грозды носят — юношей гонятК черному точилу, давят вино,Пулеметом дробят их кости и кольемПротыкают яму до самого дна.
Уж до края полно давило кровью,Зачервленели терновник и полынь кругом.Прохватит морозом свежие грозды,Зажелтеет плоть, заиндевеют волоса».
Кто у часовни Ильи-ПророкаНа рассвете плачет, закрывая лицо?Кого отгоняют прикладами солдаты:— «Не реви — собакам собачья смерть!»
А она не уходит, а всё плачет и плачетИ отвечает солдату, глядя в глаза:— «Разве я плачу о тех, кто умер?Плачу о тех, кому долго жить…»
18 июня 1921
Коктебель
ТЕРРОР
Собирались на работу ночью. Читали Донесенья, справки, дела.Торопливо подписывали приговоры. Зевали. Пили вино.
С утра раздавали солдатам водку. Вечером при свечеВыкликали по спискам мужчин, женщин. Сгоняли на темный двор.
Снимали с них обувь, белье, платье. Связывали в тюки.Грузили на подводу. Увозили. Делили кольца, часы.
Ночью гнали разутых, голых По оледенелым камням,Под северо-восточным ветром За город в пустыри.
Загоняли прикладами на край обрыва. Освещали ручным фонарем.Полминуты работали пулеметы. Доканчивали штыком.
Еще недобитых валили в яму. Торопливо засыпали землей.А потом с широкою русскою песней Возвращались в город домой.
А к рассвету пробирались к тем же оврагам Жены, матери, псы.Разрывали землю. Грызлись за кости. Целовали милую плоть.
26 апреля 1921
Симферополь
КРАСНАЯ ПАСХА
Зимою вдоль дорог валялись трупыЛюдей и лошадей. И стаи псовВъедались им в живот и рвали мясо.Восточный ветер выл в разбитых окнах.А по ночам стучали пулеметы,Свистя, как бич, по мясу обнаженныхМужских и женских тел. Весна пришлаЗловещая, голодная, больная.Глядело солнце в мир незрячим оком.Из сжатых чресл рождались недоноскиБезрукие, безглазые… Не грязь,А сукровица поползла по скатам.Под талым снегом обнажались кости.Подснежники мерцали точно свечи.Фиалки пахли гнилью. Ландыш — тленьем.Стволы дерев, обглоданных конямиГолодными, торчали непристойно,Как ноги трупов. Листья и траваКазались красными. А зелень злаковБыла опалена огнем и гноем.Лицо природы искажалось гневомИ ужасом. А души вырванныхНасильственно из жизни вились в ветре,Носились по дорогам в пыльных вихрях,Безумили живых могильным хмелемНеизжитых страстей, неутоленной жизни,Плодили мщенье, панику, заразу…
Зима в тот год была Страстной неделей,И красный май сплелся с кровавой Пасхой,Но в ту весну Христос не воскресал.
21 апреля 1921
Симферополь
ТЕРМИНОЛОГИЯ
«Брали на мушку», «ставили к стенке», «Списывали в расход» —Так изменялись из года в год Речи и быта оттенки.«Хлопнуть», «угробить», «отправить на шлёпку», «К Духонину в штаб», «разменять» —Проще и хлеще нельзя передать Нашу кровавую трепку.Правду выпытывали из-под ногтей, В шею вставляли фугасы,«Шили погоны», «кроили лампасы», «Делали однорогих чертей».Сколько понадобилось лжи В эти проклятые годы,Чтоб разъярить и поднять на ножи Армии, классы, народы.Всем нам стоять на последней черте, Всем нам валяться на вшивой подстилке,Всем быть распластанным с пулей в затылке И со штыком в животе.