Когда через десять минут я вышла, Элль с кем-то негромко разговаривала. Я остановилась в узком коридорчике, что вел в зал ресторана, и прислушалась.
– Она наблюдала за тем, как он уезжает.
– Не понял… – откликнулся Джаред.
– Я имею в виду – буквально наблюдала, – пояснила Элль.
– Но ты это не всерьез?
– Я, вообще-то, не должна это говорить, тем более тебе. – Элль нервничала. – Кеннеди меня убьет.
Это верно, Элль. Прекрати болтать.
Элль всегда была на моей стороне, но она уже не в первый раз проявляла излишнюю заботу, желая защитить меня. И мне следовало об этом подумать до того, как я оставила их наедине. Я сдержала дыхание, молясь, чтобы разговор закончился.
– Так вот почему она никого не подпускает к себе слишком близко, – пробормотал Джаред.
Потому что я изломана и разбита, и починить меня невозможно.
– Если Кеннеди пугается, она всех отталкивает от себя, – отозвалась Элль. – Всегда. Но ты не можешь ей позволить…
Джаред перебил ее:
– Я все делал неправильно.
Элль немного помолчала.
– Тогда, полагаю, тебе лучше начать делать все как следует.
Я приоткрыла дверь туалетной и хлопнула ею, будто только что вышла. Они замолчали.
Слава богу!
К тому времени как я вышла из коридорчика, Джаред и Элль уже переместились к выходу из ресторана.
И стояли там, таращась в дешевенький телевизор на стене, а официантка разбиралась со счетом.
– Генри! Поскорее! Мне пора заканчивать работу.
Водитель грузовика показал на телевизор:
– Погоди-ка минутку…
Журналистка стояла перед гаражом, вокруг мигали красные и синие полицейские огни. Я не слышала, что она говорила, но мне это и не понадобилось, потому что на экране появилась фотография девушки.
Водитель грузовика бросил на стойку десятидолларовую купюру, покачал головой:
– Еще одна девушка пропала.
Ее имя было написано под снимком: Хэйли Эдвардс.
Номер шестнадцать.
Глава 6
Мертвые патриоты
Музей был закрыт. Элль прижалась к стеклу, закрываясь ладонями от света, и вгляделась внутрь.
Прист выудил из кармана два куска проволоки.
– Я предпочитаю смотреть на это как на временное препятствие.
Алара обхватила себя руками в перчатках и подошла ближе к зданию:
– Давай скорее. Я замерзаю.
За те десять часов, что мы ехали в Массачусетс, дождь превратился в снег. Я не отследила, когда именно климат Новой Англии одержал победу, потому что усталость от девятнадцати дней непрерывных мучений наконец одолела мои кошмары.
– Думаешь, кто-нибудь появится? – Алара посмотрела на пустую грязную дорогу.
Музей оказался трехэтажным зданием в стиле Тюдоров, сливочного цвета, стоял он в конце дороги, никак не отмеченной. С тех пор как мы свернули с шоссе, нам не встретилось ни одной машины.
– Сомневаюсь. – Лукас показал на медную табличку у входа.
ТОПСФИЛДСКИЙ МУЗЕЙ ВОЙНЫ ЗА НЕЗАВИСИМОСТЬ,
ТАКСИДЕРМИИ И ПАТРИОТИЗМА
ЧАСЫ РАБОТЫ: С 11 ДО 16
ВТОРНИК, ЧЕТВЕРГ И ПЕРВАЯ СУББОТА КАЖДОГО МЕСЯЦА
«ДОМ САМОГО БОЛЬШОГО В МИРЕ КОЛПАЧКА ОТ БУТЫЛКИ»
– Что это за музей, который работает всего два дня в неделю? – удивилась Алара.
Лукас постучал по оконному стеклу:
– Вот такой, битком набитый воинственной таксидермией.
Прист скрутил проволочки и сунул отмычку в замок. Элль болталась за его спиной, прикрывая от посторонних взглядов.
– Когда мы уничтожим демона и спасем мир, возьму несколько уроков, – пообещала она. – А то я вечно не могу открыть собственный замок.
– Готово! – Прист распахнул дверь перед стоящей рядом Аларой. – Алара, вперед!
Но она вскинула палец, держа возле уха телефон.
Элль схватила меня за рукав куртки:
– Пошли! Она опять заболталась.
– С кем это она?
Я не видела, чтобы Алара звонила кому-нибудь, кроме родителей.
– Понятия не имею. Но она постоянно кому-то звонит.
Внутри музей выглядел как нечто среднее между захламленной гостиной восьмидесятилетней старушки и выставкой музея естественной истории. Стеклянные витрины заполнили экспонатами времен Войны за независимость, а между витринами стояли старинные шкафы с застекленными дверцами, и в них красовалось все подряд: от карманных часов и наперстков до рожков для обуви и фарфоровых масленок.
Коллекция чучел, похоже, была единственной, что не спрятали за стекло. Олень, принаряженный в свадебное платье, стоял на задних ногах за кукольным домиком Викторианской эпохи. В крошечных комнатах застыли в классических фехтовальных позициях бурундуки с маленькими шпагами в лапах.
Элль шарахнулась от белки, сидевшей верхом на оседланной гремучей змее.