– А ты почему здесь? Ох, извини… – Мэгги прикусила губу. – Это не мое дело. Мой папа говорит, что я вечно задаю слишком много вопросов.
Похоже, ее папа – бесчувственный подонок.
Как и мой.
– Я сбежала. – По крайней мере, именно это я сказала полиции и тете Диане. И прежде чем новенькая успела спросить почему, я сменила тему: – А как насчет тебя?
Она ткнула вилкой в макароны.
– Папа просто оставил меня здесь.
– Но чем ты настолько его разозлила?
По щеке Мэгги сползла слеза.
– Тем, что существую.
Карандаш замер в воздухе. Гнев в голосе Мэгги смешивался с болью, и это напомнило мне о дне, когда я в последний раз видела собственного отца. В то утро он уехал, а пятилетняя дочь провожала его взглядом, глядя в окно.
Мэгги отерла лицо рукавом и заглянула в мой блокнот.
– Ох, круто… и немножко пугает. Ты настоящий талант. Могу поспорить, твои картины однажды будут висеть в галерее.
Знакомая боль стиснула грудь. Мама твердила то же самое.
– Что это? – Мэгги всматривалась в рисунок.
– Так… Приснилось.
Глаза Мэгги вспыхнули.
– Самый простой способ избавиться от кошмара – рассказать о нем кому-нибудь. Тогда твое сознание перестанет бороться с дурным сном, и тот исчезнет.
Нет, мои кошмары не собирались исчезать.
– В реальной жизни такое едва ли возможно. – Я закрыла блокнот и встала, ножки стула скрипнули по деревянному полу. – Случаются и такие битвы, которых тебе не выиграть.
Я пошла прочь, не дожидаясь ответа. Последнее, что мне было нужно, – выслушивать советы ребенка, который плачет из-за того, что папа отправил его в причудливую школу в глуши. Моя мать мертва, а отца я не видела много лет.
Мои дни наполнены страхом и чувством вины, мертвыми птицами и пропавшими девушками.
И все обещало стать еще хуже.
Но чувство вины не проходило, и наконец я отпихнула поднос и направилась к комнате новенькой. Нашлась она легко. Единственная дверь, на пробковой дощечке которой не приколото никаких записок. От этого мне стало совсем плохо, будто я пнула ногой щенка.
Я постучала, мысленно повторяя извинения, сочиненные по дороге.
– Это Кеннеди.
Через пару мгновений постучала еще раз, прислушалась. Ничего. То ли ее не было, то ли она не желала со мной разговаривать.
Я перелистала первые страницы блокнота, заполненные сразу после того, как Лукас подарил мне его. Там вместо тревожных образов ночных кошмаров были схвачены радостные мгновения. Вот наполовину законченный портрет Приста, который обматывает ружье для пейнтбола серебряной липкой лентой. Вот Алара, укладывающая бутылку со святой водой в оружейный пояс, Лукас, играющий в «Тетрис», редкая улыбка Джареда… Их специализации – области умений, в которых они тренировались, – такие же разные, как и сами эти четверо. Однако каждое умение дополняло другие: Лукас шарил по базам данных всей страны, использовал добытую информацию для выслеживания паранормальных всплесков, Прист изобретал оружие для охоты на духов, с которым легко управлялся Джаред, а когда оружие не помогало, Алара пускала в ход искусство вуду, чтобы защитить всех.
Вместе они составляли Легион, и какое-то время я считала себя одной из них.
Один рисунок отличался от остальных – мой автопортрет. Я вырвала его из альбома и приколола к доске на двери, а рядом с ним – записку.
Извини, мне очень жаль.
Девушка на рисунке, одетая в военные брюки карго и черные ботинки, выглядела храброй и решительной, как человек, готовый к сражению. Я уже проиграла свою битву, но Мэгги еще могла выиграть свою.
Через несколько минут я стояла перед дверью своей комнаты и пыталась вспомнить, каково это – чувствовать себя той девушкой с рисунка. Но не смогла.
Вместе с Легионом я лицом к лицу встречалась с мстительными духами и разрушала паранормальные сущности. А теперь я одна, и у меня не хватало храбрости даже на то, чтобы встретиться с тем, что ожидало меня по другую сторону собственной двери.
Глава 3
Разбитые зеркала
Я включила свет, и реальность нахлынула на меня картина за картиной. Вырезки из газет, карты, фотографии мест преступлений, фотографии пропавших девушек заполняли стены комнаты. Снимки меловых силуэтов, окруженных черно-желтой полицейской лентой, перекрывали метеорологические схемы и фото людей, которых арестовали за странные или жестокие акты насилия.
Каждый обрывок – событие, которое потенциально могло вывести на след Андраса.
Я начала собирать заметки еще в больнице. Первую нашла, когда просматривала газету, надеясь найти упоминание о Джареде, Лукасе, Аларе и Присте. Заголовок гласил: «Молния зажгла в церкви Святых Мучеников пожар, погибли семеро».