— Я учился в Оксфорде, мистер Бреннер. И не в одном из тех пяти или шести Оксфордов, что имеются в Штатах. В Британии.
— Вот и поговорили бы с тамошними стариками… Они тоже должны помнить, как воют падающие бомбы… Этот звук никогда не забудешь и ни с чем не спутаешь. Словно раскаленное шило пронзает — от темечка до самой задницы, до самых пяток, до земли… Куда бы ни летела бомба, кажется — в тебя… Ровнехонько в тебя… — старик снова закашлялся.
Запись крутилась еще десять минут — но больше ничего интересного не прозвучало.
— Это всё, что вам удалось раскопать за вечер? — спросил Рональд.
— Всё, — кивнул Кеннеди. — Остальные, с кем я беседовал, ничего толком не поняли — и, кажется, готовы поверить вашей сказочке про Моррисона-террориста… Какой болван, кстати, ее придумал?
Рональд молча пожал плечами и показал пальцем на потолок. Поскольку разговор происходил в номере, расположенном на самом верхнем этаже отеля, а Молчаливый Пол со свитой занимал апартаменты этажом ниже, Кеннеди решил, что коллега имел в виду еще более высокое начальство.
— В Гамильтонвилле не только этот старый немец мог слышать и опознать звуки падающих бомб… — задумчиво сказал Кеннеди, но развивать тему не стал. Только спросил: — А что у вас по пропавшей бомбе?
— Загадка природы, — помрачнел еще больше Рональд. — Какие-то странные совпадения с этой десятой бомбой… Сброшенная с шести километров при неприцельном бомбометании, умудрилась угодить в единственное во всей округе более-менее высокое здание: там у них находится и муниципалитет, и суд, и служба шерифа, и даже бизнес-центр… Случайность? Допустим. Но при этом она еще и не взорвалась! Хорошо, такое тоже случается, хотя наложение двух случайностей маловероятно… Но допустим. И что происходит дальше? Кто-то — предположительно находящиеся на земле сообщники — изымают бомбу. Незаметно и оперативно, за два часа… Не верю! Да они просто не успели бы найти место падения! Даже охранники здания не поняли, что им чуть не на головы шлепнулся подарочек — все вокруг грохотало и взрывалось… Наши люди и то нашли ее — вернее, место где бомба должна была находиться — по чистой случайности. Вице-мэр после бомбежки прискакал на рабочее место — и увидел две круглых красивых дыры в полу и в потолке своего кабинета…
— Теоретически, бомба могла самоликвидироваться не путем взрыва, — осторожно предположил Кеннеди.
— Ага, методом сухой возгонки с последующей абсорбцией, — подхватил Рональд. — Не смешно. Вой, про который говорил ваш недобитый джерри, издают просверленные особым образом стабилизаторы бомб. Своего рода психическая атака. Эту штучку придумали во время Первой мировой, успешно применяли во Второй, — но в современных моделях не используют. Зачем? Игрушка с лазерным наведением, падающая без лишнего шума и уничтожающая точечную цель, действует на психику не хуже. Каждый чувствует себя гуляющим до поры под оком божьим… Не обязательно испепелять Содом и Гоморру, чтобы покарать одного грешника.
— Золотые слова, — согласился Кеннеди. — Персонал китайского посольства в Белграде подписался бы под ними в полном составе. Все, кто уцелел.
— В любом деле случаются накладки. Но здесь мы не имеем дело с чем-то сверхсовременным и суперсекретным. Явная архаика… Если бы не эта проклятая десятая бомба, я был готов бы поклясться: на Гамильтонвилль падали самые обычные фугасные и осколочно-фугасные пятисотфунтовки сороковых или пятидесятых годов выпуска…
— Или нечто, замаскированное под эти самые обычные пятисотфунтовки… — негромко сказал Кеннеди.
Рональд сочувственно посмотрел на него.
— Только не надо выдвигать версий о бомбивших Гамильтонвилль зеленых человечках. Хорошо, Джонсон? — Рональд называл коллег по псевдонимам даже в разговорах тет-а-тет. — Я не верю в пришельцев не потому, что «этого не может быть никогда». Чисто из практических соображений. Никто не стал бы в течение полувека гонять корабли через Галактику лишь для того, чтобы оставить загадочные следы на фермерском поле или похитить домохозяйку, стерев ей затем память о двух неделях, проведенных в тарелочке. Я больше склонен поверить, что она — домохозяйка — провела эти недели где-нибудь в уединенном мотеле с молодым обаятельным коммивояжером. Если бы нас хотели завоевать — давно бы завоевали, по крайней мере, попытались бы. Если просто изучить — давно бы изучили, описали, классифицировали, заспиртовали десяток экземпляров, — и отправились бы дальше.