Рональд продолжал:
— Насколько я понимаю, версия с тарелкой инопланетного происхождения — и без того не слишком убедительная — сегодня окончательно отпала. И что остается? Остается летательный аппарат — достаточно тихоходный, с очень большой долей вероятности — какой-нибудь списанный из ВВС транспортник, экспромтом переоборудованный под бомбовоз. Остаются десять бомб старого образца — которые могли оказаться за эти десятилетия в любой стране и даже у любой негосударственной структуры. Остается выбранный по непонятным критериям объект бомбардировки — Гамильтонвилль. Почему бомбили именно его? Ничего стратегически важного здесь нет. И — нет ничего такого, разрушение чего может вызвать большой общественный резонанс… Никакой статуи Свободы, удар по которой аукнется во всем мире. А самое главное — остаются две загадочных дематериализации: одной из бомб и самого бомбардировщика.
Рональд сделал паузу, закурил. И наконец выдал давно анонсированную версию:
— Так вот, мое мнение: никаких дематериализаций не было.
И он замолчал, ожидая реакции Кеннеди. Тот отреагировал вяло — хотелось спать, сегодняшний день для него начался в Трэйк-Бич с раннего подъема на рыбалку.
— В самом деле? А что произошло?
— Произошла грандиозная провокация. Вы попали в десятку, сказав про нечто, лишь замаскированное под старые Эй-Би-227. Сдается мне, Молчаливый Пол недаром так вцепился в это поле для гольфа. Туда — именно туда, в сторонку от других, — намеренно сбросили единственную немодернизированную старую бомбу. Подсунули ложную улику… Остальные же — оснащенные вполне современной начинкой — падали не абы как, хотя авторы акции старались создать именно такое впечатление. Тогда получается, что наземная группа обеспечения и прикрытия находилась не в стороне, но в самом Гамильтонвилле — не слишком опасаясь, что на голову свалится небесный подарочек. И — контролировала каждое попадание. Вполне вероятно, что бомбы наводились по установленным заранее маячкам. При таком раскладе изъять невзорвавшуюся десятую за два часа — более чем реально. Что скажете, Кеннеди?
Кеннеди высказался коротко:
— Бред. Вы никак не учитываете в этом раскладе исчезновение бомбардировщика.
— Потому что он никуда не исчезал. В конце концов, проблема — изобразить исчезновение — не так уж сложна. Я думаю, диспетчеры и прочий персонал РЛС в акции задействованы втемную — парни свято уверены, что НЛО загадочно испарился. На деле достаточно было знающим людям помудрить немного с четырьмя компьютерами, обрабатывающими сигналы локаторов.
— Не с четырьмя — с шестью. Не стоит забывать про бортовые радары и бортовые компьютеры двух истребителей. — У Кеннеди окончательно рассеялись остатки сонливости. Мозг неохотно, но входил в рабочий режим, анализируя сказанное Рональдом.
— Четыре, шесть, — разница небольшая.
— Все сказанное подразумевает, что за бомбежкой Гамильтонвилля стоит правительство США, — медленно сказал Кеннеди. — Или, по меньшей мере, группа людей из самых верхних эшелонов власти. Никакие террористы подобную акцию не провернут. Одиннадцатое сентября продемонстрировало пик их возможностей — при самых благоприятных условиях, при факторе полной внезапности.
— Да. Именно это я и подразумевал, не больше и не меньше. Мало ли примеров, когда большие шишки легко и просто жертвовали жизнью парней вроде нас с вами — ради своих великих политических интересов. Вспомните линкор «Мэйн»… А Перл-Харбор? Наши разведчики незаметно скопировали новейшую шифровальную машинку джапов и как орехи кололи их шифровки… Рузвельт знал всё о готовящемся ударе — и пальцем не пошевелил, чтобы его предотвратить. Для того лишь, чтобы раз и навсегда заткнуть рот всем противникам вступления в войну на стороне союзников.
— Ковентри… — напомнил Кеннеди. В Штатах историю стертого с лица земли городка не очень помнили, но в Британии, где Кеннеди провел четыре года, эта рана так до конца и не зажила.
— Та же история, один к одному, — согласился Рональд. — Только подставить Черчилля вместо Рузвельта, а вместо сторонников нейтралитета Америки — сторонников сепаратного мира Англии с Гитлером. Впишите туда же залив Кочинос — когда ваш однофамилец-президент сдал старательно подготовленную ЦРУ акцию до ее начала…
Говорил Рональд вещи, хорошо известные и даже традиционные среди конспирологов. Но у Кеннеди все равно оставался холодок недоверия. Никак не казался ему Рональд идеалистом-правдоискателем, способным плюнуть и на приказы начальства, и на свою карьеру, — ради разоблачения грязных делишек собственных боссов. Скорее, наоборот…
И Кеннеди — осторожно, в самой мягкой форме — изложил свои сомнения.
— Возможно, вы и правы… — задумчиво сказал Рональд. — Возможно, и я мог бы считать, что допустимо в высших интересах пожертвовать не только полком или батальоном — но и мирным городком, жители которого отнюдь не вступали в ряды ю-эс-арми, зная, на что идут… Мог бы. Но мой старший брат участвовал именно в такой операции — сданной до ее начала… И погиб.
Он замолчал.
Кеннеди порылся в памяти, прикидывая даты известных ему провалившихся акций. Осторожно предположил:
— Иран? Заложники в посольстве?
Рональд кивнул.
— Глен пилотировал один из тех вертолетов, что не вернулись. Мы с матерью никогда не видели даже его настоящей могилы… Приходится ходить к камню, под которым лежит в гробу лишь фуражка. Я тогда бросил университет — не дотянув всего год до диплома. Хотелось отомстить, поквитаться… И только годы спустя…
Он не договорил. Но Кеннеди уже поверил ему… И спросил главное:
— В чем вам видится цель провокации?
— Не знаю. Целей может быть несколько… Первое, что приходит в голову — еще больше увеличить расходы на ПВО и ВВС… Но здесь, по-моему, одиннадцатое сентября поставленные задачи вполне выполнило…