Неоправданные надежды
Неоправданные надежды
- Тэхён-а! Вот ты где, а я тебя уже везде искал. Пропадать стал часто, заставляешь друзей волноваться о тебе. - Высокий брюнет с хорошим телосложением потрепал друга по плечу и оглядел местность: вокруг ни души, лавочки возле неработающего уже лет как сто фонтана пустуют примерно столько же, старые деревья, слегка обугленные после пожара, стоят в одиночестве. Дополняли мрачную картину заброшенные аттракционы, особенно пугали детские карусели, которые были покрыты копотью, и рожицы, что раньше веселили местных детишек, больше не выглядели добродушно, напротив они стали излучать грусть и печаль, наводили тоску и уныние. Сюда не проникал свет ни одного из многочисленных фонарей, что освещали главную улицу, и местность была полностью погружена во тьму. Но Тэхён куда-то пристально смотрел и на слова друга никак не отреагировал, а только прижал к губам указательный палец, показывая лишь пришедшему, что надо бы заткнуться. - Тэхён-а, пошли домой, а? Я тебя везде искал не для того, чтобы пялиться в темноту и просто молчать. Я проголодался, у меня ещё куча не выполненного домашнего задания! - паренёк, что изначально производил впечатление сильного, непреклонного и независимого человека, начал по-детски себя вести и принялся дёргать за рукав друга. - Ты обещал заботиться обо мне как о младшем брате, так прояви свою заботу и проводи меня домой, я же ещё не успел запомнить весь город! -Тише, Чонгук, не веди себя как маленький ребёнок, потерпи немного, пожалуйста. - Произнёс Тэхён глубоким низким голосом, от которого всех бросало в дрожь. Чонгук не был исключением и тут же замолчал, пытаясь поймать взгляд друга и понять, за чем же старший так пристально наблюдает. Тэхён тут же напрочь забыл о младшеньком и вновь уставился в темноту, сопровождающуюся шелестом бумаги и тихим шёпотом. Чонгук, прислушавшись, понял, что звук идёт из дальнего уголка заброшенного парка. Когда глаза привыкли к темноте, Гук смог разглядеть того, за кем следил его друг. На одной из старых, потрёпанных временем лавочек сидел худощавый парень лет двадцати-двадцати пяти с высветленными волосами, которые обрамляли его болезненно-бледное лицо. Молодой человек был укрыт стареньким пледом, шея была укутана тёплым шарфом, рядом стоял термос и куча чистой бумаги, а исписанная была разбросана и лежала вокруг него. Время от времени парень скомкивал очередной лист бумаги и небрежно бросал его на землю, дальше следовала кружка горячего напитка, по-видимому, кофе, который был последним способом держаться и не уснуть прямо здесь, на этой холодной лавке. После чего незнакомец поднимал голову кверху и смотрел на звёздное небо, громко вздыхал, что-то тихо проговаривая себе поднос. Через пару минут вновь брался за карандаш и бумагу, а дальше уже по известному алгоритму. Иногда брал в руки пачку сигарет и доставал из неё одну, поджигал, а после, будто передумав, тушил и выбрасывал. Когда Чонгуку уже надоело наблюдать за оборванцем и, вдобавок, как он изначально подумал, ещё и пьяницей, он пытался заговорить с Тэхёном, но каждая попытка заканчивалась игнорированием со стороны друга. Гук уже совсем поник от тоски и не знал чем себя занять, как незнакомец достал гитару и начал перебирать длинными, костлявыми пальцами по струнам. Из-под его избитых в кровь рук плавно вытекала волшебная мелодия, которая наполняла сердца тех, кто находился рядом, теплом. Понемногу настрой Чонгука менялся, и на лице парня появилась улыбка, тот больше не торопился уходить. Но Тэхён не изменился в выражении лица, хотя нет, стал ещё серьёзнее и сосредоточеннее, а в глазах была видная некая тревога. Гук не понимал, чем была вызвана подобная реакция Тэ, ведь музыка была чудесна, а самому парню хотелось петь. Но совсем скоро мелодия сменила свой характер. На душе стало тревожно, некая боль пронзала сердца слушающих. Чонгук невольно содрогнулся, по телу пробежали мурашки, а на глаза выступили слёзы. Парень не понимал столь резкой смены характера исполнения и посмотрел на друга, который всё так же сидел рядом и слушал. Просто слушал. С лица Тэхёна пропали все эмоции, казалось, сердце опустело, а тревоги улетучились. Чонгук поднял взгляд на играющего и увидел, как по щекам того бежали слёзы, стекали к подбородку и капали то на гитару, то на руки незнакомца, попадя точно в свежие раны. Лицо парня искажено в неистовой боли и мучениях. Крепко взяв за руку друга, тот пристально наблюдал за игрой. Ему хотелось подойти к нему и обнять, утешить и узнать причину его страданий - такова была добрая натура Чонгука. Вдруг парень резко остановил игру и отложил в сторону гитару. Немного посидев, следя за звёздным небом, незнакомец, не вставая с лавочки, принялся собирать разбросанную бумагу. Один лист он не смог сразу поднять и с грохотом свалился с лавки. Парень практически не двигался на месте, он будто бы боялся сделать лишнее движение. Осторожно тот смог достать оставшийся комок бумаги и кинуть его в кучу к остальным. Пару минут незнакомец лежал на земле, будто бы собирался с силами, после стал потихоньку подниматься, опираясь на слабые руки, которые постоянно дрожали. Уже сидя на коленях, тот пытался отдышаться. Через минуту он полез под скамью и достал из-под неё трость. С трудом поднявшись, парень собрал пакет с мусором, гитару аккуратно положил в чехол, а остальные принадлежности небрежно покидал в рюкзак. Опираясь на трость, тот медленно побрёл в противоположную от Тэ с Гуком сторону. - Тэ-Тэ, кто это был? - почти пропищал Чонгук. Такое чувство будто его кто-то очень сильно напугал, хотя, было и так ясно, что всему виной тот таинственный незнакомец, который только что ушёл. - Я сам не знаю, кто это был, правда. Мне бы узнать о нём хоть что-нибудь. - Тихо прошептал Тэхён и встал с земли, разминаю затёкшие ноги. - Ты даже не знаешь, за кем следишь? - удивлённо спросил Гук и поднялся вслед за другом. - Каждый день в течение месяца после учёбы я прихожу сюда и наблюдаю за этим парнем. Не знаю, он обладает какой-то силой, которая притягивает меня к нему. Мне интересно смотреть за тем, как он пытается написать очередную песню, но в порыве чувств разрывает ни в чём неповинный кусок бумаги. А после он берётся за, по мень&sh