С некой меланхолией в душе я подхожу к окну, сложив руки на груди. Меня накрывает невероятная тоска по Сиэтлу и временам, когда все было хорошо. Когда родители не перегрызали друг другу словесно горло и не старались выкинуть такую фразу, чтобы кольнуть по-больнее. Когда мы с Теддом проводили каждый вечер вместе в нашем уютном шалаше, который строили из подушек и одеял, и ели там конфеты. Когда каждые выходные к нам приезжали бабушки и дедушки и тетя Кейт со своим мужем и ребенком, и вся семья собиралась за одним столом.
Мы даже не могли представить, во что все это выльется. Стали чужими друг другу. Не верится. Мать разругалась с отцом и собственным сыном, мы с Теддом отвернулись от матери, и как таковой семьи больше нет. Тяжелым грузом на сердце ложится отчаянная печаль. И я даю себе отчет в том, что больше счастливые времена мы не вернем.
Мать навряд ли простит меня за то, что я грубила ей и просто так бросила в Лексингтоне. Теодор не простит ее за то, что она отказалась от него, даже не пытаясь поддерживать связь. И конечно же, мать и отец никогда не смогут взглянуть друг другу в глаза и сказать слова извинения. И как бы сильно мама ни была виновата в их разводе, они оба наделали глупостей, и даже не попробовали спасти брак, наверняка считая, что спасать уже нечего.
Внезапный стук в дверь заставляет меня подпрыгнуть от неожиданности. Я отрываю свой взгляд от хмурого города за окном, смутно прикидывая, кого могло занести ко мне. Тем более в такую погоду, когда, по-хорошему, следует сидеть дома.
Я открываю дверь и едва не падаю в обморок.
— Привет, — улыбается Джереми.
Его кофта намокла, с влажных волос капает вода, маленькими струйками стекая по лицу. От него пахнет свежестью, цитрусом и какими-то пряностями. Я ожидала увидеть перед собой кого угодно в лице своего гостя, но не его.
Я спутанно бормочу парню в ответ приветствия и отступаю от двери, пропуская его в комнату. Хорошо, что я помешана на чистоте, и у меня всегда убрано.
— Вижу, ты не рада моему визиту, — парирует Джереми, продолжая кривовато улыбаться. У меня подкашиваются ноги.
Я быстро мотаю головой, стараясь выстроить в голове логически связанные предложения.
— Просто ты нагрянул слишком внезапно, — я развожу руками.
Он усмехается, разглядывая узоры на пушистом ковре.
— У меня не было твоего номера сотового, чтобы предупредить.
Считать это намеком, или я слишком много мечтаю?
Между нами повисает неловкая пауза. Я уже хочу предложить ему чашку горячего шоколада (это было бы самое то после похождений под дождем), но Джереми начинает разговаривать раньше:
— Ты обронила кое-что в магазине, — он лезет рукой в карман своих джинсов и выуживает оттуда серебряный браслет с маленькими синими камушками. — Узнаешь?
У меня перехватывает дыхание. Я с ужасом дергаю левый рукав кофты и обнаруживаю, что моего украшения нет.
— О Боже! — Вырывается у меня. И как я могла не заметить?
— Давай помогу.
Джереми медленно подходит ко мне, расстегивая по пути браслет, а я забываю как дышать. Он находится в считанных сантиметрах от меня, маленькие капли воды с его волос попадают мне на руку. Я вздрагиваю.
Успокойся! Успокойся! Успокойся!
Джереми аккуратно застегивает подарок отца, стараясь не касаться моей кожи. Неужели боится, что я вновь почувствую его горячую кожу?
У меня есть прекрасная возможность в точности рассмотреть его лицо, и я просто не в силах убрать взгляд. Выразительные глаза направлены на мое украшение, точенные скулы сейчас расслабленны, пухлые губы слегка приоткрыты, на щеках проступает едва заметная щетина.
Я закусываю губу. Все мое естество бушует. Раньше я не могла так детально разглядеть его красоту, но сейчас мне предоставилась идеальная возможность.
— Готово! — Тихим голосом заявляет Джереми, провозившись с застежкой. Признаться, я тоже не сразу поняла, как застегивается отцовский браслет. К этому просто нужно приловчится.
Мы оба смутно смотрим на мое украшение, но у меня оно сейчас вызывает куда меньший интерес. Я открываю глаза от браслета и встречаюсь с волнительным взглядом Джереми. Он напряжен.
Что-то происходит между нами в этот момент. Искры, электричество, магнетизм, а может и все вперемешку. Меня тянет к нему. И это такое безумие, ведь я знаю человека всего-ничего.
Глаза Джереми говорят о том, что он чувствует тоже самое, и наверняка именно поэтому не собирается увеличивать дистанцию между нами. Я слышу его дыхание. Вижу, как тяжело вздымается его упругая грудь, а потом медленно опускается вниз. Мне хочется прижаться к нему, вдохнуть аромат его тела и забыться.
Вернись на Землю, Грей!
Меня словно обухом по голове ударило. Я резко отшатываюсь от парня, значительно увеличивая расстояние между нами. Тереза. У Блэйка есть девушка в лице моей ненавистной сестры.
Он не ожидал такого хода событий, на его лице выражено явное негодование и разочарование.
— Спасибо, что вернул мне его! — Бубню я, стряхивая обратно задранный рукав, чтобы прикрыть браслет.
Джереми хмурит густые брови, от чего становится еще привлекательнее. Ох, пожалуйста, уходи!
Он выпускает губами беззвучную “о”, словно пытаясь подобрать для меня слова по-лучше.
— Да не за что!
Его голос звучит неуверенно, а в глазах читает немой вопрос о моем поведении. Конечно же, больше всего мне бы хотелось, чтобы прямо сейчас он остался со мной до конца вечера. Мы бы пили горячий шоколад, болтали о всякой всячине и вовсе бы потеряли счет времени.
Тереза.
Вот мой главный барьер, не позволяющий теперь относится к Джереми спокойно и грезить мечтами, о чудесных прогулках и вечерах вместе.
— Тебя, наверное, уже заждалась девушка, — выстреливаю я, смущенно опуская глаза. Какой тонкий намек, Грей!
Джереми тяжело вздыхает, медленно качая головой. Я словно задела его за живое.
— Ты права, мне пора идти! Счастливо!
С этими словами он буквально вылетает из моей комнаты, похожий на вихрь или ураган.
— Пока… — В тишину вздыхаю я и, медленно повернувшись к своей кровати, грустно плетусь туда.
Да что со мной происходит?!
Мне сумел вскружить голову какой-то едва знакомый парень, и теперь это мучает меня изо дня в день. Сумасшествие! Куда ты катишься, Грей!
Я достаю из рюкзака учебник по истории дизайна и решаю с его помощью отвлечь себя от всякой ерунды. Признаться, удается это плохо. Невидящем взглядом я бегаю по строкам в книге, совершенно не запоминая того, о чем читаю. Что-то глубоко внутри не дает мне покоя. Меня охватывает волнение, тревога, озадаченность, да все, что угодно, только не положительные эмоции.
Я бросаю взгляд на свой браслет, и в голове всплывает картина буквально секундной давности: сосредоточенный Джереми пытается справится с застежкой. Серьезный, но очень притягательный.
Я встряхиваю головой, с силой выпуская из легких воздух. И о чем я только думаю? Опустив голову обратно в учебник, я стараюсь запомнить хоть что-нибудь.
Вдруг в коридоре раздается ужасный грохот и измученный вопль. Кто-то волнительно что-то бормочет. Что там происходит?
Я уже было поднялась с кровати, чтобы выглянуть в коридор, но внезапно в мою комнату вваливается Джексон. Спутанные волосы намокли от дождя, одежда тоже вымокла до нитки, а на джинсах видна грязь. Парень едва стоит на ногах. Он пьян.
— О-о-о, — протягивает Морган, опираясь одной рукой на ручку двери, а второй на дверной косяк. Он оглядывает комнату так, словно только что слез с карусели в Диснейленде. — Фиби! А что ты делаешь в моей комнате?
Его язык заплетается, и при благоприятных обстоятельствах это было бы весьма забавным, как и для тех, кто стоит позади него и тихонько посмеивается над бедолагой. Но учитывая то, что его вот-вот в любой момент вырвет прямо на ковер, который Бридж специально прикупила для нашей комнаты, мне совершенно не кажется эта ситуация смешной. И с чего он так нажрался?