Весной 1960 года ее прихожанка А. Красина заявила, будто пресвитер Иван Федотов и еще шестеро активистов, включая Василия Ряховского, намекали, что женщине следует принести в жертву Богу свою маленькую дочь. После проверки информации указанных лиц арестовали, возбудив против них уголовное дело по статьям 227 (посягательство на личность и права граждан под видом исполнения религиозных обрядов) и 107 (доведение до самоубийства) УК РСФСР [12].
Процесс над Фетотовым, Ряховским и другими стартовал 19 апреля 1961 года [13] в Доме Культуры города Дрезны Орехово-Зуевского района. Официально дело слушалось Московским областным судом под председательством заместителя председателя Котова, обвинение поддерживала прокуратура Московской области, а медицинским экспертом выступал заместитель директора Института имени Сербского, профессор психиатрии Д. Р. Лундц. Сами заседания, длившиеся неделю, были открытыми: в зале работала пресса и сидела даже целая делегация баптистов. Кроме того, объективность процесса проверялась выездной комиссией Московской областной коллегии адвокатов.
Суд принял во внимание медицинскую экспертизу о вреде для здоровья при молитвах в душных помещениях и практике глоссолалий, показания свидетелей — прихожан общины, а также документальные кадры из фильма «Это тревожит всех», посвященного деятельности «Павелецкой группы». Были полностью доказаны факты принуждения А. Красиной к убийству дочери. В итоге, по приговору, Иван Федотов получил 10 лет, а Василию Ряховскому дали 3 года лишения свободы [14] (по данным из другого источника, журнала «Евангелист», он был осужден на 4 года).
Копии судебного решения были направлены в крупнейшие газеты, которые тут же сообщили о завершении «процесса над сектантами-изуверами» [15]. Резонансом на суд можно считать также выход документальных фильмов «Правда о сектантах-пятидесятниках», «Апостолы без масок», «Чудотворец из Бирюлево» и снятой на Мосфильме художественной киноленты «Тучи над Борском» [16]. Иными словами, вместе с Федотовым и прочими Василий Ряховский «прогремел» тогда на весь Советский Союз — причем всем было очевидно, что срок сектанты получили отнюдь не «за веру».
К сожалению, никаких упоминаний, за что тот сидел третий и последний раз, мне найти не удалось. Но в любом случае хочу отметить важную деталь. Как известно, 14 марта 1996 года Президент Б. Ельцин подписал Указ «О мерах по реабилитации священнослужителей и верующих, ставших жертвами необоснованных репрессий». Однако мне ни разу не довелось слышать, чтобы Сергей Ряховский, постоянно говорящий о трех отсидках отца, сказал бы про его последующую реабилитацию. А он бы, поверьте, не забыл про такой блестящий пропагандистский ход. Что это значит? Что, скорее всего, новая власть сочла приговоры в отношении Василия Ряховского, вынесенные прежней властью, вполне справедливыми и реабилитировать его отказалась.
Полагаю, именно из-за этих нюансов лидер РОС ХВЕ никогда не углубляется в биографию отца.
Теперь стоит перейти и к главному герою моего исследования — Сергею Васильевичу Ряховскому.
Он родился 18 марта 1956 года в г. Щелково Московской области [17], то есть еще до громкого процесса над отцом, и стал первым из десяти детей — семерых сыновей и трех дочерей [18], которыми вообще обзавелась семья. Вскоре, 5 мая 1957 года, у Сергея появился брат — Владимир Васильевич Ряховский, тот самый, который ныне известен в качестве «христианского юриста», защищающего от претензий государства интересы РОС ХВЕ и иных близких по духу объединений.
Формирование внутреннего мира детей проходило на фоне пятидесятнических бдений «Выставочной группы», которая, как мы помним, собиралась в доме Ряховских.
Не исключено, что на глазах Сергея арестовали отца. По-крайней мере, он сообщал: «Я помню, как его забирали, даже помню, как однажды человек из спецслужб оттолкнул меня сапогом — а было мне тогда четыре года» [19]. Правда, к шестидесятым «люди из спецслужб» сапогам предпочитали ботинки — ну да что возьмешь с маленького ребенка?
В 1964 году, когда Василий Васильевич освободился из колонии и приехал домой, семья насчитывала уже троих детей. Сам он вернулся в «братство», где был рукоположен в пресвитеры и введен в Совет московской церкви пятидесятников. Ребят глава семейства воспитывал, видимо, в характерных для пятидесятников традициях. «Отец Сергея Васильевича, когда второй был еще мальчиком, установил дома принцип: никакого телевизора» — сообщал, например, один из верующих [20]. А вот очень любопытное воспоминание самого Сергея Васильевича. «Над моими родителями издевались, их разлучали и хотели лишить родительских прав, — недавно сообщал он. — Когда я пришел в первый класс, то в школе увидел плакат: «Изувер Ряховский принес в жертву своего старшего сына». Я подошел к учительнице и написал на бумажке (я тогда не мог разговаривать, потому что нас травили собаками, и я на шесть лет лишился дара речи), что я живой, и папа не делал этого, но меня никто не хотел слушать» [21].