Сигарой своей Клейтон как будто ставил знаки препинания.
— Я, знаете, наткнулся на него там, в длинном коридоре. Он был спиной ко мне, и я первый его увидел. Я сразу признал его за привидение. Он был прозрачен и беловат. Сквозь его грудь я мог ясно видеть тусклый свет оконца в конце коридора. И не только его облик, даже самая его поза говорили о том, что предо мной хилое существо. Он, понимаете, имел такой вид, как будто совершенно не знал, что, собственно, он хочет делать. Одна рука его лежала на дубовой панели, а другая дрожала около рта. Вот так!
— Каков же он был физически? — спросил Сандерсон.
— Тощий. Знаете, такие бывают шеи у юношей — с двумя ямками тут и тут вот! Маленькая низкая голова с жалкими волосами и довольно безобразными ушами. Узкие плечи, уже бедер, смятый воротник, короткий пиджак из магазина готового платья, штаны мешком и с бахромой над каблуками. В таком виде он предстал предо мной. Я спокойно поднимался по лестнице. Света я с собой не прихватил, — свечи и лампа стоят на столике, на площадке лестницы, — и был я в своих мягких туфлях. И вот когда я поднялся наверх, я увидел его… Я остановился сзади очень близко и явно привел его в ужас. А сам я ни крошечки не был испуган. Я думаю, что в таких случаях человек уж вовсе не бывает так испуган или возбужден, как воображают. Я был удивлен и заинтересован. Я думал: «Боже мой! Наконец-то привидение! А я-то еще не верил в призраки ни минуты в течение последних двадцати пяти лет».
— Гм! — произнес Уиш.
— По-моему, когда я поднялся на площадку, он в тот же миг почувствовал меня. Вот почему он тотчас же повернулся: предо мной было лицо какого-то незрелого молодого человека, слабый нос, маленькие, жалкие усики, слабо развитый подбородок. На мгновение мы остановились, — он глядел на меня через плечо, — и смотрели друг на друга. Затем он как будто вспомнил о своем высоком призвании. Повернулся кругом, приосанился, откинул голову, поднял руки, распростер ладони по установленному для привидений образцу и пошел ко мне навстречу. А в то же время жалкая его челюсть отвисла, и он слабо, сдавленно крикнул;
— Бу-у!
Нет, это было ни капли не страшно. Я недавно пообедал и выпил бутылку шампанского, — я чувствовал себя совсем одиноким, — и выпил, может быть, две или три, а может быть, даже четыре или пять рюмок виски. Поэтому я был тверд, как утес, и не более испуган, чем если бы лягушка прыгнула на меня.
— Бу-у! — сказал я. — Пустяки. Вы чужой этому месту. Что вы делаете здесь?
Я заметил, как он нахмурился.
— Бу-у, — произнес он еще раз.
— Бу-у, чорт бы вас взял! Вы член клуба? — продолжал я, и именно, чтобы показать, что мне нет никакого дела до него, я шагнул сквозь него и зажег свечу. — Так вы не член, — повторил я, глядя на него искоса.
Он немного шевельнулся, чтобы выпутаться из меня, и его облик стал унылым.
— Нет, — произнес он в ответ настойчивому вопросу моих глаз, — я не член клуба, я — призрак.
— Хорошо, но это не дает вам права расхаживать по клубу. Разве тут есть кто-нибудь, кого вы желаете видеть, или что-нибудь в этом роде? — И я зажег свечу, делая это насколько возможно тверже, чтобы он по ошибке не принял некоторую мою неуверенность(причиной ее было виски) за признаки страха. Я повернулся к нему со свечой. — Что вы здесь делаете? — повторил я.
Он опустил руки, перестал повторять свое «бу-у» и стоял смущенный и неуклюжий, дух хилого, глуповатого, болтающегося без цели молодого человека.
— Я преследую, — произнес он.
— Вам совершенно незачем это делать, — заметил я спокойным тоном.
— Я — призрак, — возразил он как бы в оправдание.
— Весьма возможно, но здесь вам совершенно незачем заниматься своими преследованиями. Это почтенный частный клуб, здесь часто останавливаются с няньками и детьми, и при подобного рода бесцельных прогулках, какими вы занимаетесь, какая-нибудь бедная крошка легко может наткнуться на вас и испугаться. Мне кажется, вы об этом не подумали.
— Нет, сэр, — ответил он, — не думал.
— А следовало бы. У вас ведь нет никаких прав на этот дом, не правда ли? Разве вы были здесь убиты, или что-нибудь в этом роде?
— Нет, сударь, но я полагал, что это старое и обшитое дубом…
— Это не оправдание. — Я строго посмотрел на него. — Ваше появление здесь — ошибка, — продолжал я тоном дружеского превосходства. Я сделал вид, будто разыскиваю спички, а потом откровенно поглядел на него. — Будь я на вашем месте, я не ждал бы, пока закричит петух, — сейчас же исчез.