– Я скажу ему, чтобы придерживался техзадания, – пообещала Горенко.
– Как успехи с бизнесом? – поинтересовался я, как бы между прочим.
– Деньги больше не проблема, – улыбнулась Валентина. – Спасибо тебе, что позаботился о нас.
– Я принимаю только один вид партнёрства – взаимовыгодное, – ответил я ей.
– Кстати, в одном из ящиков продукция нашей лаборатории, – сообщила Валентина. – Пятьдесят флаконов – тебе на пробу.
– Я не просил… – начал я.
– Это подарок, – прервала меня она. – Вдруг, пригодится?
– Спасибо, – поблагодарил я её.
Савол и Ниалль сидели на бетонном полу, но менты их не видели. Я поманил их поближе. Коты неохотно приблизились.
– Снимайте, – сказал я.
– Ты о чём? – спросила Валентина.
Савол и Ниалль стащили со своих шей накопители. С металлическим лязгом амулеты, содержащие в себе природные алмазы массой в пару карат в каждом. И это натолкнуло меня на одну мысль…
– Валентина, вы ведь теперь можете покупать бриллианты? – спросил я.
– А зачем тебе? – подняв на меня глаза, спросила она.
Она видела, как буквально из воздуха возникли странного вида амулеты, но не успела осмыслить произошедшее.
– Бриллианты способны отлично накапливать некроэнергию, – ответил я. – Вот эти четыре амулета содержат в себе достаточно некроэнергии, чтобы хватило перетащить через портал несколько тонн полезных грузов. Станки ведь готовы?
– Почему ты не рассказал об этом раньше? – недовольно спросила Горенко. – И как здесь появились эти амулеты?
– Амулеты доставили мои партнёры, – ответил я, проигнорировав первый вопрос. – Станки готовы?
– Да, но они не влезут в портал такого размера, – произнесла Горенко.
– Чертите новый, – велел я. – Надо работать быстрее, ребята.
– Мы можем покупать бриллианты, но они очень дорогие, – вздохнула Валентина. – Даже сейчас.
– Любые караты, – махнул я игрушечной рукой. – Ещё сойдёт гагат, а также графит. Высококачественного графита вообще тащите столько, сколько сможете достать.
Из поместья кровосись я набрал приличное количество графитовых трубок, но они даже рядом не стоят с теми, которые могут делать земляне. Даже я, человек далёкий от высоких технологий, знаю, что человечество способно сейчас производить графит высокой чистоты, где-то в районе 99–99,5 % чистоты.
– Хорошо, – кивнула Валентина.
– Теперь заклинание, – решил я выполнить свою часть сделки. – У кого есть бумага и ручка?
Передать схему «Малого исцеления» было легче лёгкого: последовательность пассов была элементарной, доступной даже не слишком внимательным.
Остальные менты, кроме Маркедонова, чертящего новый ритуальный круг на бетоне, собрались вокруг нас.
– Как мы его проверим? – спросила Валентина.
– Пырните кого-нибудь ножом, – пожал я плечами, а затем посмотрел на Горенко. – Можешь порезать себе руку?
Нанести самому себе повреждение – это надо иметь некоторую степень духа. Самоповреждение, или как говорят некоторые интересные личности, селфхарм, можно не считать, потому что в этом случае у человека явно что-то не в порядке с головой. Психологини или психологессы ещё выделяют каттинг, то есть нанесение порезов, но это один из видов самоповреждения, то есть сэлфхарма. Вообще, почему надо обязательно использовать англицизмы, когда есть нормальные аналоги на русском языке? Типа, от употребления иностранной терминологии суть явления как-то изменится? Неа. Думаю, некоторые психолухи, психологини и психологессы страдают комплексом неполноценности, поэтому всеми способами стараются увеличить собственную значимость. Ведь если применять дохрена непонятных слов на английском, имеющих отношение к психологии, то впечатлительные индивиды проникнутся к психологке большим уважением. А вообще, после общения с ребятами, выбравшими психиатрию, я знаю, что большая часть людей, декларирующих себя психологами, психологами не являются, так как, имея на руках диплом, который не так уж и трудно получить, нихрена не смыслят в психологии. Очень мало компетентных психологов, а масса бестолочей дискредитирует профессию. Печально это всё…
Так вот, о чём это я? А, о том, что не каждый психически здоровый человек может приложить волевое усилие и пырнуть себя ножом. Некоторые даже палец себе намеренно порезать не могут. И сейчас мы узнаем, на что способны современные менты…
– Серьёзно? – спросил вспотевший от тягания ящиков Некипелов.
Лето, август, а на складе не работают кондиционеры – опера все, как один, пропотевшие. Хорошо, что я не чувствую запахов.