- Ещё бы вы, суки, знали! - зло выговорил я. - Знай вы заранее, пристрелили бы меня как собаку!
- Мы ведь не сделали тебе ничего плохого… - неуверенно и тихо произнесла Дева.
- Не сделали? Молчала бы! - я начал потихоньку накаливаться.
- Даже если сделали, то кто наделил тебя правом нас судить и карать? Чем ты лучше нас? - спросил Баран.
- О, как из тебя морализаторство попёрло, ха-ха! - рассмеялся я. - Ты думаешь, что после всего, что я пережил из-за вас, меня сдерживают моральные дилеммы? Я что, Бэтмен, по-твоему? Не буду творить зло только потому, что не захочу уподобляться тем, кого ненавижу? Реально? Без шуток?
По лицу Барана было видно, что он осознал провал попытки надавить на мораль и этику.
- Ты же врач! - применила последний аргумент Дева.
- Ха-ха-ха! - она реально меня повеселила. - Ха-ха! Не ту деятельность ты выбрала, Дева! Надо было в стенд-ап идти! Женский стенд-ап как раз был на подъёме в то время, когда вы, суки паршивые, бросили меня сюда!
Дева поникла.
- Но, вы правы, - вновь заговорил я. - Кто я такой, чтобы судить вас? Это должны сделать компетентные люди! У меня есть для вас выбор из двух зол. Я могу посоветоваться с ментами из нашего с вами мира - это раз. Но также я могу посоветоваться с местным представителем абсолютной власти - это два. Бегемотик не голосует, он недееспособен. Голосует Дева, Лев и Баран. Что выберете? Час на раздумья.
И я ушёл.
Надо отвести Гелиогабала к стратигу, потусить там немного, а эти трое пока поразмышляют.
Да, этичности в том, что я замыслил сделать с Бегемотиком, нет, но я считаю, что поступлю правильно. Что бы его ждало в родном мире? «Белый лебедь»[18] или «Чёрный дельфин»[19], а может и «Полярная сова» - такие милые названия для совсем не милых мест, м-да…
А вообще, уже давно, лет пять как, в Госдуме поднимают вопрос о возвращении смертной казни. Лично я считаю, что это не очень хорошо. Смертная казнь - это расширенная редакция репрессивного аппарата. Вы доверяете судьям? Вы доверяете прокурорам? А следователям? Кто-то скажет, что нет, кто-то скажет, что они у нас продажные и всё такое. Тогда почему нужно давать этим людям право решать, кто достоин смерти, а кто нет? Пусть большей частью будут караться отбитые психопаты и кровожадные ублюдки, но у невиновных, приговорённых по ошибке, ведь бывают и роковые случайности, и настоящие подставы, не будет шанса на прижизненную реабилитацию. Потому что никто не может вернуть человека к жизни. Даже я занимаюсь хернёй, которая даже близко не похожа.
Мне не нужно иметь юридическое образование, чтобы понимать печальный для этих долбокультистов исход судебного процесса. А если нет разницы, то зачем множить сущности сверх необходимого?
Но это я оправдываю свои будущие действия лично для себя. На самом деле, меня никто такими правами не наделял, в глазах государства я тварь дрожащая, а не право имеющий, поэтому чисто юридически, буду ничем не лучше маньяков-убийц, заморачивающихся внутренним оправданием своих действий. Ну и хрен с ним. Здесь, на планете, где каждую секунду происходит какое-то жестокое дерьмо, я даже не буду выделяться на общем фоне.
- Гелиогабал, - позвал я мертвеца. - За мной.
Негра нарядили в льняную робу, обули в деревянные калоши, а на голову ему надели мешок с прорезями. Народ-то недоволен, что ему иногда приходится видеть страшных негров, поэтому поступают жалобы в мой адрес.
Люди сидят в домах, как обычно. Дни осады идут, напряжённое ожидание штурма - все затаились и искренне переживают о своей безрадостной судьбе.
Запасов провизии в закромах Адрианополя хватит на полтора года, если верить словам стратига. Это очень условная цифра, так как никто не может спрогнозировать всё точно: из-за принятия осадного пайка и ухудшившейся сантиарии, может начаться эпидемия какой-нибудь злой инфекции, что сократит численность городского населения и наличный провиант можно будет растянуть на более длинный срок. А может начаться заражение зерна или ещё что-то подобное, способное сократить или вообще уничтожить запасы. Это Средневековье - произойти может всё, что угодно.
Продовольственная безопасность моего дома поставлена на высокий уровень, так как я уверен, что менты сумеют передать мне серьёзные запасы продовольствия. А нет - я обменяю сахар по невыгодному курсу. Стратиг не сможет отказаться от такого богатства и продаст мне продовольствие.
Положительной новостью можно считать то, что строительство стены вокруг участка близко к завершению: мне удалось выкупить соседний дом, ветхий, но каменный. Участок в сделку не входил, поэтому предлагалось разобрать здание, забрать камень с древесиной и убираться подальше. Собственно, стены и фундамент этого дома и послужили материалом для новой стены. Строительной артели пришлось немножко пофантазировать, но с задачей они справились. Осталось доделать сущие мелочи, после чего можно считать оборонительный периметр полностью законченным.
18
«Белый лебедь» - Исправительная колония № 2 с особыми условиями хозяйственной деятельности Главного управления Федеральной службы исполнения наказаний по Пермскому краю - такое исправительное заведение, где изначально, с 1938 года, содержались политические, потом, с 1955, политических отправлять перестали, но с 1980 туда начали отправлять воров в законе. А затем, с 1999 года, в ИК № 2 содержатся исключительно пожизненно осужденные. И слово «исправительная» с этого момента было явно лишним, так как если закрываешь человека на пожизненное, то ни о каком исправлении речи не идёт, поздно уже. Контингент пожизненно осужденных там характерный: убийцы, насильники, члены особо жестоких ОПГ, лидеры ОПГ, террористы и так далее. Белый лебедь - это неофициальное название, происхождение которого точно не установлено.
19
«Чёрный дельфин» - Федеральное казённое учреждение «Исправительная колония № 6 Управления Федеральной службы исполнения наказаний по Оренбургской области - самая большая подобная колония на территории Российской Федерации - на 1600 посадочных мест. Постоянное видеонаблюдение, очень жёсткий распорядок дня, завязывание глаз при переходе в другие корпусы - для дезориентации и затруднения запоминания плана, камеры представляют собой клетку в клетке, при перемещениях заключённых скручивают на 90 градусов с задранными за спиной руками, прогулки не более 1,5 часов в сутки, по камере 2×2 метра и без потолка. И всё это на весь остаток существования, на каждый оставшийся день. Вот об такие заведения обычно ломается вся блатная «романтика». Государство сломает любого, безальтернативно и бескомпромиссно, поэтому единственный способ относительно комфортно существовать в нём - следовать несложному комплексу правил, сведённому в уголовно-процессуальный кодекс. Но, даже нарушая его, нужно постараться, чтобы попасть в места вроде «Белого лебедя», «Полярной совы» или «Чёрного дельфина» - они для самых конченых, с руками по локоть в крови.