– Но ты-то поняла, ха-ха! – оскалил я свои двадцать девять зубов.
– Готова служить, господин, – заговорила Анна.
– Это хорошо, что готова, – повернул я к ней голову. – Что ты умеешь?
– Ты где научилась так хорошо играть на публику? – заинтересованно спросил я у Анны.
– В театре молодёжи служила, господин, – ответила немёртвая. – Возможно, видели постановку «Питера Пэна», я там играла Динь-Динь. Ещё в «Собачьем сердце» Вяземскую играла…
– И что же тебя, актрису с нехилым таким навыком, заставило пойти в культисты? – спросил я недоуменно.
– Кукла… – ответила новоиспечённая Анна. – Она сказала, что я могу обрести могущество, которое мне и в грёзах не снилось. А ещё вечную молодость и красоту…
– Ну, Эстрид тебя не обманула, теперь ты точно не постареешь, – вздохнул я. – Правда, можешь ещё стать ощутимо лучше. Если я достану альбедо, мать его ети…
В материалах по некромантии, переданных старлеем Горенко, не было нихрена толкового. Там говорилось, что альбедо можно получить выпариванием нигредо, но это было бы слишком легко. Херня, короче, эти сведения.
Хотя информация о том, что есть ещё две стадии Великого деланья – цитринитас и рубедо – вот это было интересно. Если альбедо превращает мертвецов в почти что полноценных членов общества, то что будут делать цитринитас и рубедо? Их легко может не быть на самом деле, но алхимики Земли же как-то удачно попали с нигредо и альбедо. Закономерность прослеживается, можно надеяться, что желанный мною альбедо – это ещё хрень собачья, а по-настоящему высшая лига начинается с цитринитаса…
– Вождение – это бесполезная хрень, – вчитался я в характеристики Анны. – А где ты научилась «Ремеслу»?
– Вязала с детства, господин, – ответила Анна. – В театре долгое время не платили, приходилось торговать шерстяными варежками, носками, а потом я начала вязать игрушки… Даже думала уйти из театра, но так и не решилась…
– Лучше бы игрушки вязала… – вздохнул я. – И торговлю это объясняет… но что дальше? «Верховая езда»?
– Это я увлеклась конными прогулками, когда появились первые деньги от занятий с госпожой Эстрид, господин, – ответила Анна.
– А «Ближний бой»? – спросил я.
– Записалась на курсы самообороны, господин, – ответила Анна, – когда стало ясно, что придётся иногда брать жертв самостоятельно.
– Могли же ведь в мирное русло обратить дарованные силы? – вновь вздохнул я неодобрительно. – Вон, со мной сотрудничают менты, нормальные ведь люди! Когда я предложил им торговать зельем «Тёмное спасение», даже совесть у них заиграла, в хосписе хотят детям помогать. Вы хоть кому-нибудь, кроме себя, помогали?
– Нет, господин, – ответила Анна и склонила голову.
– И совесть вас не гложет? – спросил я. – Что за животное существование, ребята? Эй, Лев, Баран, это и вас касается! Неужели вы настолько прогнившие мудаки, что даже не задумались о том, чтобы помочь кому-то?
– А зачем им это? – недоуменно спросила Эстрид. – Человек должен заботиться о себе.
– Тебя я прекрасно понимаю, Эстрид, – махнул я рукой. – Ты – дитя своего мира. «Умри ты сегодня, а я завтра». Но эти вот… Их же с детства воспитывали, что надо помогать ближнему своему! Даже меня, хоть я и в детдоме часть жизни провёл, учили тому же самому! Анна, блядь! Ты ведь перед детьми выступала в театре! Неужели никаких аналогий не промелькнуло? Неужели тебе не захотелось, хотя бы денежно, помочь нуждающимся детям?
– Нет, господин, – ответила Анна.
Мой взгляд ожесточился. До этого, когда слышал о том, как скромно жила Гнетая до встречи с Эстрид, мне стало её немного жаль. Теперь нет.
– Вы заслужили всё, что с вами произошло и произойдёт, – заключил я, сняв перчатки и фартук.
– Да, господин, – согласилась Анна. – Заслужили.
– О-о-о, май лав, май дарлинг… – пробубнил я, направляясь к лестнице. – Ай хангер фо юр тач… Анна, за мной.
Наверху голая женщина не произвела никакого фурора. Ребята как играли в «Чапаева», так и продолжили играть.
– Кем ты хочешь стать, Анна? – спросил я.
– Привет, Анна, – поздоровался с ней Сухой.
Он встал из-за стола и ожидающе уставился на меня.
– Я не знаю, господин, – ответила Анна.
– Воином? Ремесленником? Слугой? – предложил я варианты.
– Ремесленником, господин, – ответила немёртвая.
– Так и быть, – кивнул я. – Сухой, найди ей подходящую одежду, желательно из толстой кожи.
– Слушаюсь, господин, – ответил Сухой и указал Анне на лестницу.
Спустя минут пять они вернулись. Анна была одета в кожаные штаны, а также льняную котту синего цвета. На ногах её были сапоги с высоким голенищем, а на голове мужской берет.