Процесс вычленения объектов-флуктуаций из бесконечного распределения качеств в бесконечном мироздании можно образно представить как «вырезание». Любые материальные тела, обладающие массой, от звезд до килограммовых гирь есть не что иное, как сгущения поля тяготения (флуктуации качества, которое мы называем тяготением, плюс, естественно, других качеств). Когда в классической механике мы описываем движущиеся части машины как твердые тела, обладающие определенной массой и определенной формой, то мы прежде всего вырезаем эти объекты из бесконечного поля тяготения, затем мы вырезаем их из того поля, которое образуют все движущиеся в мировом пространстве электроны или более
мелкие частицы, которые движутся и внутри нашего тела и в зоне того, что мы при¬няли за границу его, наконец, влетают в него и вылетают. Далее мы вырезаем его из.. . Но хватит. Самое главное, что мы вырезаем его из бесконечного количества полей качеств, о существовании которых мы пока не знаем. И более того, сами те поля, из которых мы «вырезали» его сознательно, т. е. о существовании которых мы уже знаем (поле тяготения, электронов и т. д.) сами они есть лишь не что иное, как флуктуации качеств реальности более глобальных, отраженные в нашем сознании с помощью все того же процесса «вырезания» — абстрагирования.
И здесь мы подходим к следующей характеристике взаимоотношения между понятиями (определениями понятий) и действительностью: одну и ту же сферу действительности можно описывать разными наборами понятий, причем бесконечным количеством этих наборов и понятиями, сколь угодно разнящимися друг от друга качественно. Объясняется это тем, что то, что мы воспринимаем как объекты, есть флуктуация не одного, а очень многих качеств или даже бесконечного числа их. Выбирая различные качества за основу определений, мы будем описывать ту же сферу реальности разными понятиями. При этом множества объектов, определяемые разными понятиями, будут, вообще говоря, несовпадающими, но это не всегда очевидно по двум причинам.
Во-первых, множества, определяемые разными, но близкими определениями понятий, имеют значительную область пересечения, т. е. область объектов, подпадающих под оба эти определения.
Во-вторых, как было сказано выше, номинал-определение, если оно достаточно строго формализовано, описывает лишь пустое множество и лишь указание границ возможных отклонений от него делает это множество непустым. Но оные границы и физике-то далеко не всегда указываются, а до наук о рыбах, а тем более до гуманитарных, такой подход пока еще вообще почти не дошел. Если к этому добавить еще и не строгость определений в этих науках, то станет понятной причина бесконечных споров об определениях, например, о том, что такое «свобода». В то время как дело не в том, какое определение истинно, а в том, какое определение какое множество объектов или явлений описывает и, следовательно, к чему относятся те выводы, которые потом с помощью этого определения выводятся, и где границы их применимости.
Хороший пример множественности возможных наборов понятий для описания одной и той же области действительности (по видимости одной и той же) и несовпадения множества объектов, при различном
введении понятий, дает сравнение близких слов - понятий разных языков. Понятийные слова разных языков практически никогда в точности не соответствуют по смыслу одно другому, потому, что описывают несовпадающие множества объектов или явлений и в этом трудность составления словарей и перевода. Когда в словаре против некоторого слова одного языка написано одно или несколько слов другого, то в лучшем случае множество объектов, определяемых первым словом, содержится в сумме множеств, определяемых словами перевода, но зато в этой сумме
будет наверняка много объектов (смыслов), не принадлежащих множеству первого понятия.
Возьмем, например, ивритское слово «лифроц». «Прица» — это взлом или кража со взломом. Следовательно, «лифроц» — это «обокрасть», «ограбить», «взломать» и «вломиться». «Лифроц» может также война или языки пламени. Следова¬тельно, «лифроц» — это также «вспыхнуть». Кроме того «лифроц» может вода или солдаты в окоп противника. Сле¬довательно, «лифроц» — это также «прорвать», «ворваться». Но очевидно, что совокупность упомянутых русских глаго¬лов охватывает также виды действий, глаголом «лифроц» не описываемые. Например", вспыхнуть может спор, что на иврите не принято переводить, как «парац викуах».
Примеры из естественных наук.
Твердое тело это - флуктуация такого качества, как плотность, которое самым очевидным образом отделяет его от смежной среды и потому легло в основу его первичного, из¬начального «вырезания» нашими понятиями из бесконечной природы. Но это еще также и флуктуация таких качеств, как тяготение, как поле электронов и прочих. Поэтому мы могли бы, в принципе, определять его и через эти качества. И при этом мы каждый раз получали бы множества объектов, соответствующих новым определениям твердого тела, не совсем совпадающие с тем множеством, которое соответствует его определению через плотность.
Газ в некоем сосуде. Прежде всего, это флуктуация таких свойств, как объем, давление и температура. Когда понятия, описывающие эти качества, были впервые введены и по¬строенная на них классическая теория газов блестяще подтвердилась практикой, круг этих понятий казался абсолют¬но адекватным описываемым объектам природы, попросту присущим им, а предложенная модель абсолютно адекватной процессам и явлениям в этой области. Но, помимо этого принималось, даже если не утверждалось, что введенные понятия являются единственно возможными для описания указанных объектов. Это естественное следствие фетишиза¬ции нашего познания, отождествления его с самой действительностью. Но вот появилась «кинетическая теория» газов и стало ясно, что эти же объекты могут описываться такими поня¬тиями, как количество молекул, их скорость, точнее закон ее распределения, и энергия. Хуже или лучше такое описание, чем предыдущее? Об этом несколько позже.
Луч света. Изначальное геометрическое описание. Затем волновая природа света. И далее квантовая.
И, наконец, такие понятия, как «животное» или, скажем «кошка». Здесь флуктуация огромного количества качеств, лежащих только на поверхности, не говоря о более глубин¬ных, например, каких-либо ее генных особенностей. Какие из этих качеств мы выберем для определения, зависит от того, чего мы далее желаем ниспроговорить на эту тему. Нельзя не вспомнить следующее определение иголки, данное Гашеком: «Игла — это стальной рычаг, который отличается от поросенка только тем, что имеет одно ухо». Для целей, поставленных перед собой Гашеком, — определение великолепное.
Вообще, нет абсолютных понятий ни в смысле соответствия действительности, ни в смысле единственности. Выбор обуславливается поставленной задачей. В отношении к ней определения могут быть более или менее удачными или вовсе неподходящими. Главное же, о чем должен заботиться каждый пишущий, тем более ученый, это чтобы, по возможности, было ясно, в каком смысле он употребляет понятия, особенно, если он пользуется общепринятыми и посему широко варьируемыми по смыслу, или он употребляет их в не совсем принятом смысле.
Подведем итог рассуждениям о взаимоотношении наших понятий (определений понятий) с действительностью. Наши понятия не являются чистым продуктом воображения. Под ними лежит некая реальность — флуктуации качеств, существующих в действительности. Однако в действительности эти качества распределены, в принципе, непрерывно. Мы же, формулируя наши понятия (определяя их), допускаем две условности, учет которых важен для понимания взаимоотношения не только понятий, но и всего нашего познания с действительностью. Во-первых, мы расчленяем непрерывную действительность нашими номинал определениями. Условностьздесь в том, что действительность не только непрерывна, но и расчленять ее можно бесчисленным числом способов, в зависимости от того, какие качества мы берем за основу понятий. Во-вторых, для того, чтобы делать затем какие то выводы в отношении введенных понятий и не запутываться в том, о чем мы собственно говорим, мы должны помимо номинального определения понятия дать ему еще границу, используя меру свойств, лежащих в основе его определения. Границы эти всегда условны в смысле, что никаких таких границ нет в действительности и проводить их можно не единственным способом. Не следует, однако, забывать, что