- После отпуска, - обернулась пока ещё сотрудница спецотдела. – Пока поживу у тебя, хорошо?
- Я только «за»! – обрадовано подняла руки вверх Айли. – Я по вам с Мэей жутко скучала здесь.
- У нас там тоже не сплошное веселье, - Рэй посмотрела за окно. – И эта осень… не люблю ноябрь. Места себе не нахожу, когда он настаёт, - зябко поёжившись, она потерла плечи руками. – Приму душ, а то холодновато.
* * *
Разочарованием заглушив подступившую тошноту, Ёнгук несколько минут свыкался с внешностью писательницы. Нарисовав себе образ сексапильной голливудской дивы, он столкнулся с суровой реальностью в виде размера эдак пятьдесят четвертого, круглым лицом с наметками второго подбородка и черепаховыми очками. Одна ляжка обвиняемой в клевете ровнялась двум-трем его собственным. При этом всём данная мадам явно не чувствовала себя стесненной и с уверенностью и кокетством поглядывала на адвоката.
- Итак, мисс… Шелл, - Гук заставил себя выйти из ступора и снова заговорить. Сегодняшний день он отметит в календаре черным. – Я зачитал вам основные претензии с нашей стороны. Совершённый мисдиминор* нанёс оскорбление моему клиенту и, выраженный публично, распространившийся широко в обществе, дискредитирует личность моего подопечного. Относясь к категории умышленности, а не случайности, поскольку за издание своих произведений вы получаете материальное вознаграждение и тем подтверждается цель содеянного, клевета с вашей стороны утверждалась как факт, и не может смягчаться попыткой называть её мнением. Согласно конституции штата Нью-Йорк свобода слова распространяется до тех пределов, где ущемляются права личности и нарушается покой государственной жизнедеятельности, а для спокойствия государства необходим покой граждан. Вы были ознакомлены со всеми этими обстоятельствами, - Ёнгук передал папку с печатными листами адвокату писательницы. – Здесь распечатки обсуждений на форумах и в блогах интернет-пользователей, которые однозначно дают понять, что персонаж вашего романа интерпретировался большинством читателей как истец…
- Вольная интерпретация читателей – это их дело, автор не может отвечать за воображение своей аудитории, - заметил правозащитник ответчицы. Ёнгук улыбнулся:
- Воображение аудитории оформилось в определенном направлении исключительно с подачи работ мисс Шелл, а за последствия своей деятельности она отвечать, несомненно, должна. Доказательств тому, что именно её книга служит распространением ложных слухов о моём клиенте – масса, поэтому, будьте так добры рассмотреть нашу скромную просьбу о выплате моральной компенсации в размере двух миллионов долларов, учитывая все издержки и тяжелое психологическое потрясение, которые испытал истец. Справки от психолога мы приложим, - Ёнгук перекинулся ещё несколькими фразами с коллегой-антагонистом и поднялся, протянув ему руку для прощания и стараясь не смотреть на романистку. Очень захотелось домой. Проторчал в офисе прорву времени, готовясь к выдвижению обвинения, ездил в суд, мотался, и всё ради вот этой «пухленькой» старой девы, клепающей дешевые сочинения о судьбах, которые ей недоступны? – Что ж, разрешите откланяться, не будем напрасно отнимать друг у друга время. До встречи на предварительном слушанье в суде. Если будут какие-то вопросы, звоните!
Ёнгук попрощался с нанимателем и, сев за руль и заведясь, продолжал крутить в голове вариации и возможности. Как они ещё могут уйти от ответственности? Что выдвинут в качестве главной защиты? Совпадение, конечно же. Любимый приём, заверять, что приметы сошлись и умысла не было. Не было… нужно что-то веское, как доказательство того, что умысел был. Эти дела, такого характера, достаточно сложные и обычно затягиваются. Не всякий юрист и возьмется, но Гук принципиально не отказывался от самого сложного и запутанного. К тому же, это очень некриминальное дело и в нем можно отдыхать от жестокостей, работать исключительно умом. Нужно будет сунуться подробнее в биографию этой мисс Шелл. Если она окажется замеченной где-нибудь в фан-клубах или среди её увлечений будет хоть один фильм его клиента, то всё, уже не отмажется. Если она увлекается его творчеством, или вообще склонна интересоваться жизнью знаменитостей, то она не прошла бы мимо некоторых тонкостей его жизни, и взяла их не из головы, и описывала их намеренно…
Открыв дверь домой, Гук скинул ботинки, прошел до кухни, из которой падал свет. Херин мыла посуду и не слышала его появления. Зная, как нельзя её пугать и подкрадываться внезапно, чтобы сделать «приятный сюрприз», он вышел в коридор ещё раз и, затопав громче и покашляв, оповестил о своём приходе. Вода выключилась и Херин повернулась к нему, вытирая руки о кухонное полотенце.
- С возвращением! – улыбнувшись, она подошла и поцеловала его в щеку. Он перевел поцелуй ближе к губам и закончил на них. – Ужинать будешь?
- Принесешь в кабинет, ладно? Я пока в душ… - улыбка на лице Херин померкла.
- Ты что, ещё не наработался?
- Кисуль, ну не от меня же зависит! У меня новый заказчик, - она попыталась отойти, но он поймал её за талию. – Бомми уже спит?
- Да, представь себе, дочь тебя только во снах и видит. Вырастет, забыв как выглядит её папа.
- Ну, прости, я обязательно в выходной буду с вами весь день. Куда-нибудь сходим, хорошо?- постарался, притянув к себе жену и плавно опускаясь поцелуями по её скуле к уху, загладить своё плохое поведение Гук.
- Вообще-то, выходной завтра, - немного оттаяв, произнесла она. Мужчина застыл, ослабив хватку, и произнес, как будто уже стоило отбиваться от нападения:
- Завтра я не могу… - сорвав с плеча полотенце и слету хлыстнув им мужа по плечу, Херин, сверкнув глазами, пошла обратно к плите.
- Отлично! Иди в свой кабинет, принесу ужин! – обижено и грозно, крикнув и топнув, явила она ему свою спину.
- Спасибо, - пытаясь не отчаиваться, что профессия, а вернее две, явная и тайная, не дают нормально уделять время семье, Гук попытался вновь настроиться на работу, но уже не очень получалось. Он становился постоянной причиной расстройств Херин, ей хотелось, конечно, обычного мужа, которого она видела бы чаще… Не эгоистично ли он поступил, завоевав и присвоив любимую женщину? Как много он ей даёт? А ребенок? Может, рано было заводить? Она права, ведь Бомми он только за завтраком иногда и видит. Когда он последний раз с ними был целый день? Недели две назад? Да, они поехали в супермаркет, прогулялись в парке, но было холодно, и быстро уехали оттуда. А нет, его вызвали в офис в тот вечер. В общем, ясно.
Усевшись перед компьютером, он с благодарностью оглядел стол, который всегда был прибран, каждая бумажка на месте, ручка вдоль записной книжки, ни одной пылинки. Семейное фото рядом с экраном. Да, он эгоист. Ему-то тепло и удобно. Так, хватит! Работа. Браузер. Google. Полли Шелл… боже мой, сколько она пишет! Ночами не спит что ли? Факты из жизни, биография… ничего особенного, точнее, вообще толком ничего. Твиттер. Нет, подписываться он не будет, спасибо. Френдить в Фейсбуке тоже не надо. Членство в писательских сообществах она ещё не обрела. Где же о ней информацию взять? Всего два интервью, да и то ниочемошных. Что-то должно быть, кроме коротенькой анкетки на каком-то любительском сайте с информацией обо всех, кто когда-либо издавался. А эта Шелл издала уже десятка три романов-детективов, правда, ни один славой не прогремел, так, однодневное чтиво. И как только его клиент о себе нашел? Видимо поклонники настучали о сходстве. Гуку безумно хотелось выиграть это дело и заткнуть за пояс эту псевдоинтеллектуалку. У него была почти личная причина, обострившаяся за последнюю неделю. То, что больше всего возмутило клиента и его, Гука, самого, было клеветой… определенного характера. Списанный с артиста персонаж был гомосексуалистом, что больше всего и задело прототип. Странная фантазия брать известного человека и приписывать ему иную ориентацию. Не другой цвет волос, не другую специальность, а именно сексуальную направленность. В этом плане Ёнгук был гомофобом от рождения. И убийства азиатских мальчишек лишь убеждали его в своей правильности и том, что вся эта хренотень не от здравомыслия. Он как-то ещё в Сеуле вел одно разбирательство, во время которого ляпнул о своём отношении к этим глиномесам**, за что и отхватил от одной особо толерантной особы якобы оскорбительное прозвище «гомофоб», после чего получил пояснение, что все гомофобы – латентные гомосексуалисты сами. Ёнгук задумался, от чего его бросает в такую же неприязненную дрожь, как от педиков. Бормашина в стоматологическом кабинете. Точно. Он латентная гомосексуальная бормашина, следуя этой логике. Ладно, хер с ними, спереди и сзади, как им там нравится, ему дела нет до их пристрастий, пока они не нарушают житие окружающих других людей. А вот, ещё небольшая заметка о Полли Шелл: «Как и многие современные писатели, она начинала свой творческий путь с фанфикшена, такого популярного среди нынешней молодежи…». Ёнгук остановил бегунок. Так-так, фанфикшен? Это то, о чем он думает? Писание рассказиков с известных людей? Очень интересно. То есть, она изначально всегда вдохновлялась подобным образом? Черт возьми, это же попадание в яблочко! Да если найти её ранние рассказы и вывести наружу эту часть её существования, то два миллиона у них в кармане без лишних проволочек, уж он-то дожмет. Осталось найти её прежний псевдоним и надеяться, что всемирная сеть сохранила немного улик для любопытного адвокатишки. Что-то мимолетно проскочило у него в мыслях, о сценариях, о гомосексуализме и преступлениях, но за день накопился в голове такой салат Цезарь из ингредиентов «всё, что было в холодильнике», что он ничего не выстроил в мозгу, сосредоточившись на поиске актуального в данную минуту.