Руки мелко задрожали, а щеки вспыхнули. Но взгляд не отвела.
– Та-а-к... – снова протянула баба Шура. – Поподробнее, пожалуйста.
– Я ходила в секцию бокса.
Александра Михайловна смерила ее долгим тяжелым взглядом. В этот момент так много в этих глазах было от внука. Вот, значит, от кого у Егора такой жесткий характер. Если бы не сложность данной ситуации, Стаська бы улыбнулась. Ведь сама баба Шура часто критиковала непробиваемый дух Аравина.
– Что ж… – растянула слова баба Шура, высоко вскинув подбородок и проведя рукой вдоль шеи. Она всегда так тянула слова, когда сердилась и не хотела ругать. Словно подобной медлительностью давала себе время остыть и хорошо подумать, прежде чем вынести окончательный приговор. – Я знала это. С самого начала.
– Что? – оказалась несколько шокирована ее заявлением.
– Да, знала, – отмахнулась от Стаськиного удивления. – А ты что думала? Что я совсем дура старая?
– Я так не говорила, ба, – возмущенно фыркнула. – И не думала так!
Глаза наполнились влагой, протестуя против несправедливого обвинения. Сейчас слов не хватало, чтобы выразить силу привязанности и уважения к этой женщине. Да и момент не совсем подходящий. Баба Шура могла решить, что Стася специально подлизывается, чтобы избежать наказания.
Поэтому Стася просто слегка наклонилась вперед и без слов накрыла мягкую руку бабушки своей холодной ладошкой.
– Я хотела, чтобы ты сама рассказала, – с мягким упреком сказала баба Шура, – откровенно говоря, рассчитывала, что ты быстрее сдашься. Отпуская тебя туда, каждый раз наступала на собственное горло. Но я рада, что ты все-таки пришла к решению самостоятельно сознаться.
Стася часто заморгала, прогоняя чувствительную влагу, а Александра Михайловна продолжала:
– Походила, попробовала… Будешь заниматься? – голос выдал надежду на отрицательный ответ, как ни старалась Аравина быть беспристрастной.
– Не знаю, – прямо ответила Стася, когда наконец удалось справиться с нахлынувшими эмоциями. – Я не знаю! – повторила громко и отчаянно. – Честно говоря, твой внук… крайне негативно высказался о моем желании выйти на ринг. И выставил требование, чтобы я бросила занятия. Это даже не обсуждалось! Рассвирепел и выдвинул ультиматум! А мне хотелось бы… – совсем робко выдохнула. – Хотелось бы продолжить!
Аравина поджала губы и смерила Стаську внимательным взглядом. Задумчиво хмыкнула и неясно повела плечами. А потом и вовсе необычайно довольно фыркнула.
– Ты знаешь, Стася… мне категорически не нравится бокс. Я его терпеть не могу! Но… мне также не нравится давить на тебя. По возможности я даю тебе выбор.
– Я знаю, ба.
– Не нужно было тогда так негативно реагировать на твое желание ходить в эту секцию! Не сдержалась.
Признание своей неправоты явно давалось Александре Михайловне с трудом. Поэтому Стася поспешила сгладить неприятную ситуацию:
– Я все понимаю.
– Но… – баба Шура помедлила, сознательно выдерживая паузу. – Я думаю, если подойти с умом, то это не такая уж ужасная идея, – удивила она Стасю. – В конце концов, как ты там говорила? В целях самообороны? – сдавлено улыбнулась.
– Ты шутишь??? – недоверчиво переспросила девушка.
– Нет, не шучу, – уверенно ответила баба Шура. – Только обещай, что это не станет серьезной частью твоей жизни, как у Егора.
– Обещаю, – легко согласилась.
– Вот и отлично. Просто я переживаю. И иногда перегибаю палку.
– Знаю, ба, – с улыбкой согласилась Стаська. – Все нормально. Ты прости меня за вранье. Обещаю, больше такого не повторится. Не хочу больше лгать тебе.
– Надеюсь.
– Но, как же Егор? – поинтересовалась с сомнением в голосе.
– Я попробую с ним договориться, – баба Шура сняла очки и поднялась с кресла, давая понять, что инцидент исчерпан. – Пошли за стол. Я приготовила оливье. И скумбрия как раз просолилась.
19
Чуть позже Стаська в обнимку с вазочкой конфет лежала на кровати у себя в комнате. Устроилась поверх толстого одеяла и взбила подушки повыше. Включила любимый мультфильм и погрузилась в знакомую атмосферу.